Крылова восприняла это известие спокойно, а вот инспектор внутренне напрягся. После того поцелуя в кафе он чувствовал по отношению к Даше нечто странное. Спроси его кто об этом прямо, он, пожалуй, растерялся бы и не нашелся с ответом, но мысленно раз за разом возвращался к произошедшему. Как теперь вести себя с ней?..
Стажерка устроилась на правой койке, отдав левую в полное распоряжение Никиты. Чувствовалось, что раньше здесь жили офицеры-мужчины. В каюте – ничего лишнего, все вещи аккуратно разложены по своим местам, чистота и порядок, разве что домашним уютом и не пахло, ровно до того момента, пока в каюте не поселилась Дарья. Теперь на стене висела репродукция известной картины «Покорители небес» Лайдера ван Дау, на полу лежал коврик, а на столике в закрепленной вазе стоял букет. Цветы искусственные, конечно, но все же цветы – первый признак, что в доме хозяйничает женщина.
Никита, привыкший за последние годы к спартанской обстановке, был даже рад на некоторое время ощутить все прелести семейной жизни, коей так часто гордились некоторые из его старших знакомых.
Впрочем, Даша не слишком-то и усердствовала, ограничившись вышеперечисленны.
Первую ночь Гагарин волновался. Он допускал, что Даша захочет большего, чем просто поцелуй. Сам он не был уверен, что личные отношения между начальником и подчиненной имеют право на существование. Все-таки он – ее шеф, хоть и временный, и со стороны это выглядело бы очень некрасиво, словно он воспользовался ситуацией.
Но, как оказалось, переживал он понапрасну. Крылова попросту пожелала ему спокойной ночи и через несколько минут уже посапывала во сне. А вот Никита ворочался полночи, прокручивая в голове разные варианты развития событий.
А потом внезапно подумал, что крутить амуры после похорон попросту неприлично. И эта мысль настолько отрезвила его, что молодой инспектор тут же уснул.
Поэтому и не видел, что, как только он задышал глубоко и ровно, Даша тут же села в постели и еще долго смотрела на спящего молодого человека, о чем-то время от времени глубоко вздыхая.
За три дня яхта Горски, а вслед за ней и «Гордость гор» совершили уже не меньше десяти прыжков. Никита перестал считать после четвертого – а толку? Все равно, Горски, как пока казалось, двигался совершенно хаотично. Его конечную цель вычислить не получалось. Вот и оставалось Ибрагимову раз за разом прыгать вперед, беспокоясь только о том, у кого раньше кончится горючее.
Ведь только сам прыжок осуществлялся благодаря двигателю, работающему на принципе Константинова, а разгон совершали обычные движки, которым требовалось топливо.