Он некоторое время ворочался, устраиваясь поудобнее и стараясь не задеть Дарью, но потом усталость взяла свое, и Гагарин провалился в глубокий сон без сновидений.
Когда он проснулся, Даша уже сидела рядом и жевала оставшиеся после ночного пира бутерброды. Вообще, как Никита заметил, рыжая любила поесть и делала это с нескрываемым удовольствием. Сам он к еде был равнодушен, питался скорее для того, чтобы подкрепить силы, а не для того, чтобы получить наслаждение от процесса.
– Доброе утро!
– И тебе не хворать! Держи пилюлю! – Крылова кинула Никите освежающую таблетку, заменявшую чистку зубов, которую тот с благодарностью тут же разжевал.
– Сколько времени?
– Семь утра. Впереди целый день, а за нами охотится вся городская полиция. Объявлено крупное вознаграждение за любые сведения о наших персонах, особенно о твоей. Так что, не сомневаюсь, даже тут найдутся желающие нас сдать с потрохами и заработать на этом. Замечательный будет денек!
Никита подскочил на ноги.
– Так что же мы сидим? Надо бежать!
– А куда? – логично поинтересовалась Даша. – У тебя есть варианты? Вот и у меня с этим туго. Да ты не бойся, если полиция появится в пределах квартала, мне сообщат. Есть у меня тут свои уши…
– Откуда? – спросил Гагарин, не зная, желает ли услышать ответ. Крылова не выглядела той, кто водит знакомства с подобным контингентом. Опять же, почти закончила обучение, короткая практика, затем экзамены – и чин младшего лейтенанта. А в полицию не берут людей с плохой биографией. Уж это он знал точно!
– Жила здесь, – как ни в чем не бывало сообщила рыжая. – Несколько лет. Мелкая тогда была, мне только-только пять годков стукнуло.
– Почему же… – старательно подбирая слова, продолжил Никита, – сразу сюда? Разве не было места получше?
– Не при наших тогдашних доходах. Отец мой разорился в тот год. Была у него автомастерская. Он меня с двух лет учил в машинах разбираться. А потом мастерская сгорела, страховку он не получил – компания заподозрила умышленный поджог. Хотя какой там поджог? Он любил свою работу. И денег хватало, и клиенты уважали. Я так думаю, конкуренты постарались. Но тогда-то что я понимала? Вот и переехали… сюда…
– А потом?
– Года не прошло, отца убили. Я одна осталась. Мать-то еще раньше нас бросила, улетела на Ладаю, там ей съемки предложили, актрисой стать хотела. Так мне отец рассказывал. Стала или нет – не знаю.
– И как же ты здесь выжила? – Никита смотрел на стажерку широко открытыми глазами. Она предстала перед ним в совершенно новом свете.
– К банде малолеток прибилась, – как о рядовом событии рассказывала Даша. – У них законы строгие, но справедливые. Никто меня не трогал, пока я еду и деньги в общак приносила. А я приносила! Попрошайничала, конечно. Но мне хорошо подавали! Вид у меня был, наверное, жалостный!