процентные ставки даже повысились, в то время как номинальные ставки упали. Эти события поколебали веру Кейнса в способность монетарной политики ликвидировать серьезные резкие спады экономики, сопровождающиеся дефляцией. Одного только понижения процентных ставок было недостаточно. Должна была быть активизирована еще и налоговая политика. Потребителям необходимо было сделать переливание крови. Банку Японии и министерству финансов следовало бы вспомнить этот урок в 1990-х годах.
Богатство Кейнса, накопленное за 1920-е годы, активно уничтожалось последствиями биржевого краха, но вовсе не потому, что он инвестировал средства в американские акции. К концу 1920-х годов он уже в течение многих лет весьма успешно занимался торговлей сырьевыми товарами и стал достаточно богатым человеком. В начале 1929 года, когда цены на сырьевом рынке внезапно рухнули, он был в «длинных» позициях по каучуку, зерну, хлопку и олову. Потери в товарных позициях вынудили его начать продавать акции по падающим ценам, чтобы выполнить требования об увеличении залога. Затем цены на товарных рынках упали еще ниже, нанеся по благосостоянию Кейнса серьезный удар. К концу 1929 года он не имел ничего, кроме некоторых остатков и массивной позиции в акциях Austin Motor Company, цена которых с начала года обрушилась с 21 до 5 шиллингов. Чистая стоимость активов Кейнса снизилась на 75% от своего максимума и сократилась даже еще больше в 1930 году.
Несколько лучше обстояли дела в хеджевом фонде, которым управлял Кейнс. Они все еще были партнерами с Фолком, но разделили капитал фонда на две части, решив, что это пойдет на пользу эффективности управления. В 1929 году доля активов, которой управлял Кейнс, подешевела на 15%, но Фолк потерял все 63%. К сожалению, Фолк, державший «медвежьи» позиции в 1928 году, пренебрег советами Кейнса и возвратился в американские акции летом 1929 года.
В конце концов Кейнс вынужден был выставить на продажу свой загородный дом. Годом позже Кейнс настолько нуждался в наличных средствах, что попытался продать лучшие картины из своей коллекции, но в итоге отказался от этой затеи, потому что предложенные за них цены выглядели жалко. Все эти неприятности демонстрируют, что в период сильных долгосрочных «медвежьих» трендов, охватывающих как финансовые, так и сырьевые рынки, у инвесторов не остается никакой спасительной гавани. Личные отношения в трудные времена тоже подвергаются испытаниям. Долгая дружба и сотрудничество Фолка и Кейнса дали трещину. Их отношения ухудшались с развитием Великой депрессии. То же самое происходит в мире хеджевых фондов и сегодня. Неправильные решения, разногласия и потери разрушают связи, которые в более благоприятные рыночные периоды казались несокрушимыми.