Женщину нашли в луже ее собственной крови, ярдах в двадцати от измученного мужа.
Сами виноваты. Полезли в узкий туннель, не включенный в экскурсионную программу. Не заметили, что группа ушла, пока все фонарики не погасли. Ощупью стали пробираться в главный зал, искали тропу, шарили – где веревка, по которой можно дойти до выхода? Тогда-то муж жену и потерял.
Такова была его версия. Конечно, сразу поползли слухи, зародились сплетни. Якобы он ее сам убил. Для того и экскурсию эту затеял. Все распланировал заранее. Или, может, они повздорили уже под землей, а муж не рассчитал силу удара. Дэниел нам впаривал, будто это чудовище внушило мужчине: убей жену. То самое лесное чудовище; у него-де в пещере – логово, а с людьми оно говорит исключительно шепотом, так, чтобы внушаемому казалось: это не чужой голос, это – эхо его собственного голоса.
В общем, экскурсии отменили, пещеру для туристов закрыли, генератор перегорел, лампочки, освещавшие путь к выходу, выкрутили за ненадобностью, а городской бюджет лишился дохода. Раньше к нам туристы толпами стремились. Еще бы: пещера, горы, порожистая речка. И ферма Джонсона с полем подсолнухов – ради нее люди делали крюк, съезжали на проселок, с фотоаппаратами блуждали в подсолнухах, как в лабиринте.
Конечно, наши горы никуда не делись, вид прекрасен, Кули-Ридж по-прежнему экзотически патриархален. Но в двадцати милях есть другой городок, с железной дорогой и паровозиком-игрушкой, и маршрут для него выбран грамотно – сплошные красоты, остановки для фотосессий и пикников. И речка там имеется, и горы, и до фермы Джонсона оттуда рукой подать. Вот туристы и переметнулись.
После того случая власти навесили железные ворота, утяжелили их цепями и амбарным замком, табличкой снабдили: «ОПАСНАЯ ЗОНА. ВХОД ВОСПРЕЩЕН».
Такая надпись – все равно что валерьянка для кошки. Или сигнал маяка: «Сюда, ребята! Добро пожаловать в подземелье!»
Мы и пожаловали.
И ворота, и амбарный замок были только для отчетности.
Всегда находился приятель приятеля, у которого имелся приятель – владелец ключа. К тому времени, как мы закончили школу, насчитывалось штук восемь дубликатов; передача такого дубликата от старших к младшим была вроде обряда инициации, сопровождалась набором опасных заданий, клятв, происходила непосредственно под пещерными сводами, в темноте, которая утрачивала привлекательность сразу после выпускного. Тогда уж уединения искали не среди холодных стен, не на сыром полу, а в мотеле на полпути к соседнему городишке. Когда Коринна пропала, копы физически не могли все закоулки прочесать. Слишком велико было пространство, слишком скудны ресурсы местной полиции. Помощь из штата уже после пришла. Вдобавок явных признаков насилия не наблюдалось, а Коринна достигла совершеннолетия. Наши копы не исключали, что девчонка попросту сбежала.