И вроде бы как попросил, но возмущение уже вспыхнуло внутри неудержимым пламенем. Да кто он мне такой, чтобы требовать? Требовать и ничего не объяснять? Сначала серьги, затем запрет выступать в клубе, теперь приказ не высовывать нос из общежития… Как с неразумным дитя ведет себя! Смешно, но поторапливая, он часть пуговиц мне на плаще застегнул!
— Почему, Джаред? — Остановившись, я выдернула локоть из захвата — мужчина держал бережно и не ожидал сопротивления, поэтому сделать это получилось легко. — Почему я должна оставаться на территории университета?
Мы стояли на дорожке меж двух каменных вазонов с темно-малиновыми розами. Накрытые магическим колпаком цветы превосходно себя чувствовали на ледяном ветру в отличие от меня.
— В городе опасно, ты сама в этом убедилась, — намекнул давелиец на нападение грабителей.
Я с сомнением покачала головой, но настаивать на правдивом ответе не стала. Вместо этого, достав серьги из кармана плаща, протянула ему.
— Я не могу принять столь ценный подарок. Вы зря их выкупили.
На мою ладонь упало несколько хрупких снежинок.
— Это не подарок, Элея.
Я смутилась. Мне и в голову не пришло, что Джаред просто решил помочь: выкупить серьги, чтобы не наросли проценты. Проще ведь знакомым отдавать заем, нежели ростовщику.
— О… Простите, я сразу вас не поняла… Обещаю, в ближайшее время отец вернет потраченную вами сумму.
— Нет, Элея. — Джаред осторожно сжал мою руку в кулак, пряча в нем украшение. — Меня не интересуют деньги.
Ему не нужна компенсация? А что тогда?
Сердце ухнуло куда-то в живот. Неужели Грегерсон прав? И Джаред — ловелас? Но меня не захотел соблазнять, а решил поступить «проще» — купить?!
Но… не вязалось подобное предположение с другими поступками мужчины. И его рука… Рука темного не отпустила мою. Большой палец как бы невзначай гладил основание ладони — медленно, нежно, чуть заметно. И эта незамысловатая, осторожная ласка не могла принадлежать охотнику на девичьи сердца — во всяком случае, я хотела в это верить.
Джаред неохотно отпустил мою руку.
— Элея, я слышал твой вчерашний разговор с невесткой и решил восстановить справедливость. Одна из целей существования семьи — давать защиту, оберегать от злых людей и поддерживать в трудную минуту. Особенно девушек.
У меня голова шла кругом, и я не понимала, о чем он толкует. Только то, что осуждает моего отца.
— Джаред, в том, что меня изгнали из рода, есть и моя вина. Я далека от идеала послушной дочери…
Света магических фонарей хватало, чтобы четко рассмотреть, как привлекательное лицо давелийца становится строгим.