— Кто? Покажите. — Опять незнакомый голос.
— Он, — медленно поднимает руку, дрожащий палец показывает прямо на меня. Замираю, глядя в его глаза, но он не видит моего взгляда из-под капюшона, руки не оторвать от пола, иначе упаду. Горло свело судорогой. Вместо дыхания — хрип.
— За похищение и угрозу жизни будущего императора вы и ваш пособник приговариваетесь к смерти, — продолжал голос. Арри снова растворился в темноте коридора. Его силуэт закрыла черная тень, потащила прочь от решетки. Шаги все тише, стук сердца все громче.
Не понимаю слов. А человек все стоит, говорит что-то. Его слова эхом разносятся по камере, теряются в коридоре. Все слушаю удаляющиеся шаги. Маленькая искорка тепла, что совсем недавно залетела внутрь, медленно догорает. Темнеет, трескается, распадается ледяным пеплом. Его подхватывает злой ветер, уносит все дальше, глубже. Царапает душу.
Жестокие слова приговора бьют словно камни. Бросаюсь на решетку, кричу, зову его. Снова удары в грудь от безликого стражника и боль. Продолжаю звать. Срываю голос, хриплю, цепляюсь за холодные прутья. Зову до тех пор, пока сил не осталось. Лишь собственное булькающее дыхание, переходящее в хрип и темнота. В этот раз вовремя.
Салих. Торговец мыслями.
Свободный человек, не имеющий ранга.
Темная ночь кружит над городом, укутывает улицы густым туманом, давит дождем на плечи, заставляя опускать голову ниже. Пустые коридоры улиц пугают подворотнями, где словно живут чудовища, прячутся в кучах мусора, притаились в глубоких канавах. Скалят обломанные зубы ржавые решетки старых оград, зовут в свои темные дебри заброшенные сады.
Мимо призраками проплывают отряды стражи. Кутаются в тонкие плащи, что бугрятся неровными комками свалявшегося меха внутри, того и гляди развалятся, упадут кучей гнилого тряпья. От взгляда на них самому становится холодно. Стою, как попрошайка, с нетерпением поглядываю на двери, жмусь к грязной стене, отгородился от мира пятеркой верных воинов. С ними спокойнее, а то местная стража не лучше бандитов. Жалкие остатки людей с пустыми душами и жадными взглядами. Так всегда бывает. Идеалы умирают от нападок времени, незаметно гниют в сточных канавах. Когда уже не способны накормить. Горячность юности проходит, разбивается об острые края жизни. Вот и становятся смелые воины настоящими шавками. Сбиваются в стаи себе подобных и снуют по городу, ищут, где поживиться. Ненавидят весь мир за то, что кто-то оказался умнее. Не погнался за глупыми идеями о бесполезном геройстве, а думал о будущем. Теперь они, воплотившие свою мечту, прячутся за одинаковыми серыми доспехами, скалятся на мир. И завидуют.