— Я не собираюсь лезть в ваши сложные человеческие отношения. Это совершенно не интересно. Хотел лишь уточнить одну деталь: ты знаешь, что твой король серьёзно болен?
Целительница тут же успокоилась, перестала сверкать глазами и вздохнула.
— Знаю. Но это не совсем болезнь, а… хм, скорее последствия неудавшегося магического эксперимента. У него был сильно повреждён рисунок Дара, от магии-то он отказался, но последствия остались. Стоит ему переволноваться — сразу следует приступ. Наша медицина, к сожалению, не знает способов излечения магических травм.
— Это и есть та самая причина, из-за которой ты рискнула получить Дар эльфийского целительства? — Повелитель внимательно посмотрел на девушку.
Аталь молча кивнула.
— Странные вы, люди. Так безумно и бездумно усложнять свою жизнь, а после вдохновенно страдать от последствий… Мне, наверное, никогда вас не понять.
— А вы почаще приезжайте в Предгорье!
Эльф усмехнулся в ответ:
— Боюсь, мне и этого визита на ближайшую сотню лет предостаточно. Лучше ты подумай над моим предложением: если не захочешь оставаться в Предгорье, Светлая Долина с радостью примет тебя. Даю слово.
Аталь ошеломлённо захлопала глазами. Такого она точно не ожидала.
— Эээ…спасибо. Я подумаю, правда.
Повелитель учтиво проводил гостью и заглянул в комнату сына. Там было пусто. Для очистки совести эльф посмотрел под кроватью и выглянул в окно, но следов такого потрясающе незаметного исчезновения не обнаружил. Устало вздохнул и вопросительно глянул на безоблачно-синее небо. Солнечный луч скользнул в комнату, залив безупречную фигуру теплым светом. Артисерэль вздохнул и принялся за работу — заклинание было сложным и требовало полного сосредоточения.
* * *
Аталь вошла в свою бывшую комнату и остановилась на пороге. Все осталось прежним: любимая кровать, на которой каждый день можно было спать на новом месте, весьма скромных размеров шкаф, сиротливо притулившийся в углу, уютные креслица возле камина, резной деревянный столик с потайными дверцами и внушительным зеркалом в серебряной оправе. Как будто и дня не прошло после её отъезда…
На полу девушку поджидала записка, явно подсунутая под дверь. Аталь с надеждой схватила тоненький свиток, сломала печать и разочарованно вздохнула. Мелисса ещё раз настойчиво просила не исчезать после свадьбы, мол, разговор есть. Девушка пожала плечами. Подруга без сомнения не успокоится, пока не вытрясет всю душу. А разговоров не хотелось. Ни сочувственных, ни дружеских. Ни с Повелителем, ни с лучшей подругой. А тот единственный, кому всем сердцем хочется закатить грандиозный скандал, от души разреветься и бурно помириться, ясно дал понять, что свои стремления и желания она может отныне оставлять при себе.