— А у меня бессонница, — упрямо возразила Аталь, в глубине души начиная понимать, что русалка говорит правду. Ей нравился Кристарн. И дело было не в распрекрасном эльфийском совершенстве — привыкнув к всеобщей красоте, легко отыскать различия. Тебар, например, был более дружелюбен и открыт, да и фигура у него повнушительней. При первом же взгляде на Эшэри девушка подумала, что красивее дроу просто не может существовать. А его способность в двух словах изобразить доходчивый ответ на любой вопрос — вызывала волну нездорового желания заговорить молчаливого мага до словесной истерики. Все трое тёмных были интересны, необычны и успокоительно надёжны. Но нравился ей только один. Раздражительный, насмешливый, самоуверенный, не особо разговорчивый и не испытывающий к представителям человечества ничего, кроме ленивого презрения. Да ещё и зеленоглазый. И это было ужасно.
А может, это только подсознательное желание души быстренько залепить кровоточащую рану, оставшуюся от предыдущей любви? Взять и всё забыть, утонув в нереально-зелёных глазах? Гениальная идея. В такого так просто влюбиться. И так сложно поверить в возможность ответной любви. Да что может быть нужно прекрасному, сильному, умному (в общем, самому обыкновенному идеальному эльфу) от ничем не примечательной человечки? Уж не большой и чистой любви, так точно. И нечего тут вспоминать, как головокружительно целуется подлый тёмный совратитель, нечего!
— Короче, прохлопала ты мужика, однозначно. По крайней мере, на эту ночь — точно! — подытожила водяница, отрывая Аталь от невесёлых мыслей.
— Ну почему все, кому не лень, считают своим долгом пояснить, как жить и чего мне делать! Сама разберусь! Оставь меня в покое! — взорвалась девушка.
— Вот ненормальная, да кому нужны твои терзания! Переживай себе, на здоровье, не буду мешать! Я с тобой по-человечески поговорить хотела, а ты тут сопли распустила: «того люблю, этого не люблю», — противным голосом передразнила возмущение девушки водяница.
— Ладно, говори, чего хотела, да пойду я уже, — успокоившись, вздохнула Аталь. — А то эти рекордсмены-пешеходы разбудят с рассветом…
Водяница вдруг посерьёзнела, пододвинулась поближе, просительно заглянув прямо в глаза, и быстро заговорила:
— Помоги мне, человечка! Я ведь отпустила твоего мужчину. Видела, что обрываешь мои путы, но отпустила, подумав, что ты, может быть, согласишься мне помочь. Не могу я тут больше, дохну от тоски. Обычно-то я не такая, мне утопленники не нужны, но без общения и нежить зачахнуть может, понимаешь?
— Ага, обычно ты белая и пушистая, а от нехватки собеседников — голая и кровожадная. Всё понятно. Чего не уйдёшь тогда в другой водоём? Или здесь у тебя привязка?