В целом, получилось хорошо – живая музыка, песни, игры, пляски. Но все происходило во второй половине дня, после обязательных работ. Гвоздем мероприятия стали массовые шашлыки. Уж не знаю, как Беловы смогли уговорить Индисисиса выпросить у руководства два контейнера замороженного мяса. А потом нужно же было все замариновать и приготовить!
Однако я, как и во многих других вопросах, не совал нос куда не следует. И без меня прекрасно справляются. А барбекю из шаглана – крупного (шесть метров в холке, по словам Мьёрга) рогатого пятиногого скота с родины шави – получилось выше всяких похвал.
Заканчивал праздник фейерверк. Окончательное решение, стоит ли его вообще запускать, принимали с моим участием. Все же боялись Беловы целиком и полностью брать такую ответственность на себя. Да и между собой договориться не смогли. Нужно было рассудить.
– Ладно сам праздник, – вещал генерал, – без него никак! Все-таки День Защитника Отечества – не пустой звук! Но фейерверк слишком опасен! Мы привлечем к себе излишнее внимание.
– Ты просто перестраховываешься, – фыркала его дочь. – Чье внимание? Ближайшие земли зачищены. Настолько близко к городу никого нет! А если бы и были – что с того? Лидеры противника прекрасно осведомлены, где мы находимся. Оба были у стен. И одна из них, раз уж пошла об этом речь, сейчас мертва.
– Но…
– Я согласен с Натальей, – устало проговорил я, перебив генерала. – Вы затеяли весь этот праздник, чтобы сплотить людей. Показать, что ужас позади, что нужно смотреть вперед, что мы можем позволить себе немного расслабиться. Пусть всего и на полдня, – замолчал. Оглядев обоих, покачал головой. – Дело в том, что мы действительно это можем. Этот праздник – не пыль в глаза. По крайней мере, я как лицо, не участвующее в организации, хочу так считать. Хочу радоваться и веселиться. И чтобы другие чувствовали то же самое. Насколько это возможно в нашей ситуации. Так что ничего против фейерверка не имею. Только за, без него будет как-то… неполноценно.
И вот теперь, в десять часов вечера, двадцать третьего февраля две тысячи девятнадцатого года, мы с Анной наблюдали, как расцветают на темном небе цветы из разноцветных огоньков, появляются звезды и незамысловатые огненные фигуры. Смотрели с лучших мест – все происходило прямо перед нашими глазами.
– Все-таки подняться в воздух на Пьеро – это нечестно по отношению к другим, – заметила девушка, держась сзади за мою талию. – Но мы можем себе позволить, – она счастливо хихикнула и положила подбородок мне на плечо.
– Красиво, – проговорил я. – Пусть огонь и грохот ассоциируются у людей не только с войной.