Улыбнувшись, я подошел к ближайшему графу – долговязому серому дваргу – и, врубив «режим управления энергиями», провернул с ним то же самое, что с нитью герцога и его Чадом, а именно – начал преобразовывать космопрану врага в Первородную энергию. Как и раньше, большая часть оставалась в воздухе, но меньшая постепенно насыщала меня. Закончил и вернулся в мир.
– Александр Петрович! С вами все в порядке? – тряс меня за плечо Григорий.
– Да, – повернувшись к дворецкому, отозвался я. – А почему вы беспокоитесь?
– Вы зависли на несколько секунд, как программа на полном вирусов компьютере. А потом этот граф упал безвольной куклой, – Григорий склонился над лежащей у моих ног тушкой и перерезал ей горло.
– Не обращайте внимания, – проговорил я, подходя к следующему графу. – Со мной иногда такое бывает. Люблю, знаете ли, в себя уйти, подумать.
– Да уж, Александр Петрович, – усмехнулся Григорий, прирезав барона, – все-таки странные вы, Альтер-Альфы.
Находясь в монстроформе, я немного пополнил запасы первородной энергии и теперь методично отрывал головы баронам. Григорий, напевая почему-то «Небо в сапогах», перерезал глотки валяющимся без чувств дваргам. Тем, что послужили для меня «батарейками».
Обидно, что энергетический вампир из меня получился никудышный. Слишком много телодвижений для столь слабой отдачи. После переработки космопраны врагов в Первородную энергию большая часть рассеивается в воздухе. Мне же остается совсем чуть-чуть. Если представить происходящее визуально, я как будто вытапливаю из противника его силу, затем она облаком парит в воздухе, и та часть, которую я успеваю втянуть в себя ноздрями, остается со мной. Но сами понимаете, даже пылесос не сможет засосать много пара.
Прикончив очередную тушу, я остановился рядом с замершим с почтительно склоненной головой птеригусом.
– Эти типы тоже в АМС? – повернувшись к Григорию, спросил я, тыча большим пальцем в грудь птичке.
– Нет, – отрицательно покачал головой дворецкий и равнодушным взмахом клинка оборвал жизнь очередному дваргу. – Они наемники. Верны хозяину до самой смерти одного из них. Сражаются за него, чувствуют ментальную связь. При условии, конечно, что тот их вовремя кормит.
– А что они едят? – на всякий случай я решил узнать как можно больше перед ответственным решением.
– Мясо в любом его виде.
– Даже мертвечину? И люмпусов?
– Совершенно верно.
– Это мне подходит… – задумчиво протянул я, погладив птичку по огромному клюву. Как же его звали… Какое-то неподходящее имя… Точно! – Пьеро, услышь меня! Отныне я твой новый хозяин! Ты согласен?