Меня это шокировало, но и привлекло одновременно. У нас дома никто не посмел бы во время поста выпить хоть что-нибудь до захода солнца. Но по поводу Т’хами я не стала беспокоиться: в конце концов, он жил в Европе.
Я была в восторге от Европы, потому что там можно пить воду средь бела дня. Т’хами вызывал у меня гораздо большее восхищение, чем люди, живущие в Марокко. Иногда он смеялся над вещами, которые у нас считались х’шума — грехом. У нас в Марокко всегда что-то считается греховным, а посему — запрещенным. В Европе, как мне казалось, было намного меньше грехов и запретов. Я подумывала, а не попросить ли мне Т’хами, чтобы он забрал меня с собой в этот другой мир, где все казалось простым и веселым. Но я так и не решилась попросить его.
Однажды Т’хами совершил очень большой х’шума. Он взял денежную купюру с изображением нашего короля и сложил ее так, что королевское ухо стало похоже на заячье. У меня даже дух захватило от ужаса. Наш король! Хасан II! С заячьим ухом! Невероятная фривольность! Я бы никогда не решилась сделать такое.
Но Т’хами просто посмеялся над своим фокусом, словно это была великолепная шутка. Я запомнила, как он это делал. И когда я в следующий раз пошла с такой купюрой в лавку на углу, то сказала хозяину:
— Сиди, я умею показывать один очень смешной фокус. Хотите, покажу?
— Да, дочка, покажи, какой фокус ты знаешь.
Я взяла купюру и сложила ее так, что одно из ушей короля стало похоже на заячье. Мне казалось, что хозяин лавки будет хохотать так же, как и Т’хами. Но мужчина не стал смеяться, наоборот, он посмотрел на меня с ужасом.
Через секунду я поняла почему. Чья-то рука схватила меня за шиворот. Мое красивое испанское платье задралось, и мне стало трудно дышать. Я повернулась. Передо мной стоял огромный солдат в форме.
У него был очень серьезный вид.
— Девчонка, — сказал он, — ты что, хочешь посмеяться над моим сиди?
— Нет, я просто хотела показать один фокус, который знаю, Смотри, с таким ухом сиди похож на зайца.
Лучше бы я этого не говорила. Солдат вдруг посмотрел на меня так злобно, что я от страха наложила в штаны.
— Пошла вон, маленькая хитрюга, — заорал солдат, заметив мой позор, и отпустил меня, — пока я не передумал!
Я помчалась домой так быстро, как только могла. Без покупок, зажав короля зайцев в руке. Дома я старательно разгладила купюру. С тех пор я больше никогда не превращала короля в зайца.
Через три недели дядя Хасан появился на пороге дома семьи Эль-Амим.
— Похороны закончились, — сказал он. — Я пришел, чтобы забрать племянника и племянниц.