Но тетю Зайну это не интересовало. Она хотела окончательно освободить своего сына, причем немедленно. Несколько человек держали Али, а на голову ему посадили петуха. Не успел Али запротестовать, как кто-то уже перерезал горло петуху и кровь полилась на голову и тело Али.
Эта жертва помогла мало. Может, джинны и стали избегать Али, но он не избегал конопли с гор Эр-Риф.
Однажды у него поднялась температура. Она поднималась все выше, пока не достигла сорока одного градуса. У Али был обложен язык, его сердцебиение замедлилось, и у него начались галлюцинации.
Никто в семье, казалось, совершенно не волновался по этому поводу. Одна лишь я время от времени прокрадывалась к нему в комнату, чтобы посмотреть, как у него дела.
— Уарда, — спросил он скрипучим голосом, — ты видишь апельсин?
— Нет, Али, я не вижу никакого апельсина.
— Там, наверху, на потолке. Достань его мне.
— Али, это не апельсин.
— Ну, погоди, вот я выздоровею и убью тебя! — бессильно пробормотал он свою угрозу.
Я выскочила из комнаты.
Позже у Рабии и у маленького сына тети Зайны Рашида началась сильная лихорадка. Рашиду было так плохо, что тетке в конце концов пришлось отнести его к врачу. Он обследовал Рашида и пришел в сильное волнение.
— У ребенка тиф, — сказал доктор, — это заразное смертельное заболевание. Еще кто-нибудь в вашей семье болен?
— Да, — сказала тетя Зайна, — мой сын Али и моя племянница Рабия.
— Немедленно в больницу! — приказал врач.
Я очень боялась за Рабию. Болезнь въелась в ее тело и отняла у нее все силы. До этого она была именно тем человеком, который придавал силы всем членам нашей семьи. Мне она заменяла родную мать, которую отнял у меня злой рок. Она постоянно боролась за нашу честь. Рабия часто читала нам книги, в которых честное поведение играло большую роль. Она объясняла мне разницу между тем, что хорошо и что плохо, и заставляла нас никогда не сдаваться.
— Хотя нам и трудно, — говорила Рабия, — но вы не должны забывать, что есть дети, которым еще хуже, чем нам.
Она водила меня в бедные кварталы нашего города, где апатичные мальчики и девочки с красными глазами сидели в своей собственной моче и дышали клеем из пластиковых пакетов. Она показывала мне заведения, в которых жили дети-сироты. Она показывала мне нищих без пальцев, без рук, без ног.
Иногда, когда я чувствовала себя очень маленькой и слабой, она утешала меня и у меня появлялись новые силы. Рабия почти никогда не обнимала меня, потому что телесный контакт в наших отношениях едва ли играл какую-либо роль. Она была моей духовной руководительницей, моим источником энергии.