— Я видела её! — объявила я, не в силах терпеть больше ни минуты.
— Кого? — растерялась она. Похоже, мои слова напугали бедняжку. — Кого ты видела?
— Мисс Рочестер! — радостно пояснила я. — Вашу пропавшую гувернантку!
Ребекка нахмурилась:
— Ты видела мисс Рочестер?
— Да, абсолютно точно, — заявила я с гордостью. — Конечно, мало кто на моём месте догадался бы, что это была она, её вполне могли бы принять за незнакомку, случайно шедшую мимо. Но я-то сразу поняла, что это трагически пропавшая гувернантка, — ведь не зря же у меня все задатки прирождённого юного Шерлока Холмса. Верь мне, Ребекка: мисс Рочестер вернулась!
Робкая улыбка разогнала тучи озабоченности на лице Ребекки:
— Айви, ты уверена, что это была она?
— Ещё как! Ну то есть я думаю, что это она. Как я могу быть уверена, если я никогда раньше её не видела? У тебя есть её портрет?
— Нет. — Ребекка снова помрачнела. Потом с надеждой предложила: — Но ты можешь описать, как выглядела та, кого ты видела.
— Это легко, — сказала я. — Её образ так и стоит у меня перед глазами. Прекрасные светлые волосы. Ангельское личико. И очень запоминающиеся глаза: один голубой, другой зелёный. Никогда такого раньше не видела.
Ребекка не ответила. Бедняжку колотила дрожь. Она явно была потрясена до глубины души. Моё блестящее описание сразило её наповал. Мисс Рочестер вернулась!
— Это правда, — прошептала Ребекка.
В её глазах набухали слезы. Она вдруг бросилась ко мне и обняла, будто обезумела. Отстранилась. Снова заключила в объятия. Оглядела моё лицо, словно видела впервые:
— Ты рассказала об этой встрече кому-нибудь ещё?
Я ответила, что нет:
— Тебе первой.
— Ты лучше никому больше не рассказывай, — посоветовала Ребекка. — Пока что.
— Но почему мы не должны рассказать всем о мисс Рочестер? Ведь это хорошо, что она вернулась!
Ребекку, судя по всему, захлестнула волна горя — или счастья. Бедняжка всхлипнула. Вытерла слёзы. Снова расплакалась. Эта девочка умела рыдать в три ручья. Я сделала всё, чтобы её успокоить. Ласково похлопала по голове. Дружески улыбнулась.
— Пожалуйста, Айви… Я знаю, что прошу слишком многого… — проговорила она, захлёбываясь словами. — Но так правда нужно… Есть кое-что… Чего не может быть. Но это правда. До невозможности правда! Пожалуйста, не говори никому про неё!
Я вздохнула:
— Как тебе будет угодно, дорогуша. Но если хочешь знать моё профессиональное мнение, ты совершенно сбрендила.
Она снова обняла меня, чмокнула в щёку и убежала в сторону дома.
К ужину Ребекка не пришла. И всё следующее утро я её почти не видела. Дом полнился суетой, что и неудивительно — ведь на следующий вечер должен был состояться бал. Большую часть утра я провела с мисс Олвейс в библиотеке. Она ещё не закончила работу над речью Матильды, но для меня у неё всегда было время. Мне хотелось там много поведать ей, столько всего произошло за последние дни — но я обещала Ребекке помалкивать, а я всегда держу своё слово. Вместо этого я рассказала мисс Олвейс о письме Горацио Бэнкса и о том, что этот мрачный, исполненный глупых подозрений законник намерен завтра навестить меня в Баттерфилд-парке.