«Да, жалок тот, в ком совесть нечиста», — говорит Пушкин. И действительно, нечистая совесть — что-то мелочно-жалкое, как нечищеные зубы или сальные волосы. Человек гримасничает. Груды новых делишек затмевают делишки прежние, но это не освобождает — дом битком набит дрянью.
Я ехал в такси и думал, что нет человека, который, вслушавшись в себя, не нашел бы совести. Может быть, совесть — это самолюбие? Очень может быть. Но особенное: любовь к себе перед четким зеркалом, а не в глазах других.
Каждый сам знает, чтo для него тяжкий груз, чтo — милая шалость. Есть внутреннее знание: как можно — как нельзя. А беспардонные отморозки, душегубы, люди-звери? Они внутренне полагают себя правыми? Пожалуй, изуверы — всегда камикадзе. В их ожесточении — поджог собственного дома, боль пропажи, пафос растворения в хохочущем хаосе.
Как сделать, чтобы полегчало? Что освобождает? То, что можно назвать двумя словами, сухими, как барабанная дробь: «чистосердечное признание». Отсюда суровое обаяние исповеди. Перефразируя Пушкина, осознание жалкости — очищает душу.
А затемняет душу бахвальство, свойственное человеку, который не знает, как отмахнуться от совести. Хмельной, с приклеенной улыбкой, за потным столиком, обильно бранясь, он выдает секреты «распила», «разводки», «ликвидации», «скандалов». Он бойко трещит о том, как топтал или обманывал, суетливо пытаясь доказать, что вокруг — хаос, череда шуточек, абсурд пожара. И внезапно он догоняет маньяков. Ему уже все равно, в глазах проскальзывает тот же блаженный адский блеск, что у серийного душителя.
Совместна ли совесть и публичность? Обычно внешние, репутационные недостатки — продолжение признанных обществом достоинств. Провалы и достижения питаются взаимно. Но в горьком свете покаяния ясно видно: «достоинства» (мнимые доблесть, отвага, острота) еще подлей и извивистей, их отвратность просто не столь очевидна поверхностному взгляду.
И как часто то, что мнится зрителям «недостатком», — это самое драгоценное в тебе!
Совместима ли совесть и активная жизнь? Политик, бизнесмен — могут ли жить по совести, да и не бред ли она романтический? А журналист, как я? Ответ — ситуационизм. Ты должен всеми силами приближаться к честности в каждой конкретной ситуации.
Настоящее самолюбие выше выгоды, а честность не чужда самолюбованию. Мужик из проезжавшей машины помогает женщине, у которой кончился бензин. Он возится с пластиковой бутылкой, бензином, льет бензин в дырочку для бензина. Не потому, что хочет в благодарность ее тело или деньги.
Они разъезжаются и больше не встретятся, но отныне с ним несколько праведных минут.