В семь вечера Санджай приехал сменить дядю. Тот сообщил ему о своем решении.
— Ты больше не обязан здесь работать и сможешь сам определить дату увольнения. Я, правда, предпочел бы, чтобы жильцы были предупреждены заблаговременно, хотя бы за двое суток. Я всегда буду благодарен тебе за то, что ты для нас сделал. Вернее, в первую очередь для меня. Не знаю, смогу ли когда-нибудь сполна с тобой за это расплатиться.
— Я знаю, как вы можете это сделать. Я знаком с человеком, который мог бы научить меня неподражаемому крикетному броску.
Во взгляде Дипака появилась нескрываемая гордость.
— Ты серьезно?
— Знаю, это непростая задача, но тот, кто не пытается, остается с пустыми руками.
— Приходи в воскресенье в полтретьего на лужайку, только захвати нормальную форму, иначе урока не будет. Понятно?
— Лали знает, что вы увольняетесь?
— Она раньше меня знала, что я приму такое решение.
— Как же тогда покорение вершины Нандадеви?
— Теперь я думаю, что отказаться от мечты, которую вынашивал столько лет, — это тоже весомый поступок. Не говори этого Лали, я поклялся ей, что никогда не повзрослею окончательно.
Дипак похлопал Санджая по плечу, потом расчувствовался, обнял его и расцеловал.
Попрощавшись с племянником, он отправился к другу в больницу.
— Ты сделал то, что следовало сделать, — важно проговорил Ривера.
— Ты говоришь так потому, что я не оставил тебе выбора. Надо было сначала с тобой посоветоваться, хотя это ничего не изменило бы.
— Учитывая твое упрямство, так бы и произошло. Как видишь, у меня отлегло от сердца. Вчера вечером я тоже решил уйти на пенсию: теперь, когда с уходом за моей женой все определилось, я могу себе это позволить.
— Если тебе так хочется, зачем себя этого лишать? — беспечно бросил Дипак, беря со столика журнал.
Его легкомысленный тон так уязвил Риверу, что он потянулся и отобрал у гостя журнал:
— Ты не хочешь спросить, откуда у меня появились деньги?
Дипак посмотрел на часы и лукаво проговорил:
— Так и думал, что пять минут ты продержишься, но больше — никак. Будем считать, что виноваты лекарства.
— Я должен поделиться с тобой своей тайной, только пусть она останется между нами. Обещаешь?
— Кажется, в этом и есть смысл любой тайны?
— Я не просто так говорил тебе, что это дело рук кого-то из дома…
— Это и есть твоя сногсшибательная тайна? — со вздохом перебил Риверу Дипак.
— Дай мне договорить! Ожерелье никто не крал, это мошенничество, обман страховой компании. Она пошла на этот риск ради меня, и теперь я намерен посвятить себя ей одной.
— Спасибо за откровенность, только я давно сам это понял.