Я не видела ничего нормального в том, что выставила себя на посмешище, дошла до того, что помочилась под себя в вагоне метро, напугала девчонку, все еще дрожавшую на руках у матери, ощущала на себе все эти взгляды… Мне было тошно от мысли, что все это будет повторяться, даже сочувствие незнакомки не казалось мне нормальным.
Но постепенно сердцебиение улеглось, я отдышалась, меня перестали рассматривать. Я поблагодарила свою защитницу, заверила ее, что мне полегчало. Но когда поезд наконец остановился, она вышла на перрон вместе со мной. Она не обманула меня насчет своей сестры, я поняла это по ее нежеланию везти мое кресло, она просто проводила меня к начальнику станции. Я отказалась от предложения вызвать подмогу, потому что хотела одного — вернуться домой.
Отец, придя после занятий, спросил, что интересного случилось у меня за день. Я ответила, что прокатилась на метро. Он счел это превосходной новостью и от души меня поздравил.
Грумлат обходился без секретаря — не из жадности, а потому, что никому, кроме себя самого, не доверял. Придя в свою контору с утра пораньше, он стал следить из окна за работой мастеров из лифтовой компании. Ему хотелось лично удостовериться, что Дипак облегчит им задачу. Старый индиец мог обидеться, но бухгалтеру было на это наплевать. Собственники наделили его необходимыми полномочиями, и он собирался сыграть свою роль до конца.
Увидев Дипака, тоже приехавшего раньше обычного, Грумлат угадал его намерения. Он принадлежал к числу людей, которые с радостью купили бы билет в первый ряд, чтобы полюбоваться смертной казнью. Поэтому он спустился вместе с лифтером и монтерами в подвал.
— Сколько вам потребуется времени? — спросил бухгалтер. — Нельзя оставлять дом без лифта на уик-энд.
— Это же надо! — воскликнул Хорхе Сантос, старший из двух мастеров и по возрасту, и по должности.
— Что вас так удивило? — встревожился Грумлат.
— Я часто обновляю лифты старых моделей, но этот в великолепном состоянии, прямо как новенький!
Дипак снял фуражку, словно собирался почтить память механизма, за которым столько лет благоговейно ухаживал. «Конечно, лифт как новенький, дурень ты этакий! — подумал он. — Не зря же о нем заботились, как о собственном ребенке!»
— И не жалко вам? — спросил Хорхе Сантос. — Когда закончим работу, выпишем вам новый сертификат, и тогда назад уже ничего не вернуть.
— Вы меня спрашиваете? — ехидно осведомился Дипак.
— Занимайтесь своим делом, — сухо отрезал Грумлат.
— Сегодня к вечеру, наверно, закончим, — заявил Сантос, что-то прикинув в уме.