– И в списке, – догадался я, – упоминается Лондон?
– До чего же ты любопытен, – поддразнил меня Мерлин, потом (может быть, оттого, что погода была хорошая и сам он – в отличном настроении) смилостивился. – Последнее сокровище Британии – в Лондоне. Точнее, его там спрятали. Я дал бы тебе лопату и поручил его выкопать, но ты обязательно напортачишь. Вспомни только Инис-Мон! Завел нас в кольцо врагов!.. Посему я решил отправиться сам. Сперва надо будет найти, где оно зарыто, а это непросто.
– Для того, господин, ты и взял собак? – спросил я. Мерлин и Нимуэ собрали разношерстую свору брехучих дворняг, которая теперь шла вместе с войском.
Мерлин вздохнул.
– Позволь дать тебе совет, Дерфель. Купил собаку – не лай сам. Я знаю, зачем нужна свора, и Нимуэ знает, а ты – нет. Так установили боги. Еще вопросы есть? Или теперь я могу отдохнуть?
Он зашагал шире, ударяя в землю большим черным посохом.
Сразу за Каллевой показался дым сигнальных костров – знак, что нас заметили. Саксы, увидев этот дым, уходили, забирая зерно и скот и сжигая дома. Элла отводил свое войско – он постоянно был в дне перехода от нас, и мы, преследуя его, углублялись все дальше в разоренный край. Везде, где дорога проходила через лес, она была завалена срубленными деревьями; покуда мы растаскивали стволы, копье или стрела, вылетев из зарослей, отнимали жизнь одного из наших товарищей, а порой огромный саксонский пес выпрыгивал из подлеска и загрызал кого-то на месте. Элла ни разу не дал нам бой. Он отступал, мы шли вперед, и каждый день вражеские копья и псы сокращали наше число.
Однако куда больший урон наносили болезни. Еще перед Лугг-Вейлом мы поняли, что на всякое многолюдное войско боги насылают мор. Больные сильно замедляли продвижение: если они не могли идти, их приходилось укладывать в безопасном месте и оставлять рядом копейщиков для защиты от саксов, рыскавших вдоль наших флангов. Днем мы видели вдалеке их отряды, каждую ночь на горизонте мерцали костры. Однако нас замедляли не столько болезни, сколько самая наша численность. Для меня загадка, почему тридцать копейщиков без труда проходят двадцать миль в день, а шесть сотен, даже выбиваясь из сил, едва покрывают восемь или девять. Через некоторое время я перестал смотреть на римские камни, отмечавшие число миль до Лондона, – не хотелось видеть, как мало мы прошли.
Замедляли нас и воловьи упряжки. Позади войска ехали сорок вместительных телег с провиантом и запасным оружием. Обоз поручили охранять Мэуригу; он постоянно суетился, пересчитывал телеги и сетовал, что копейщики впереди идут слишком быстро.