Кадок напал на нас в числе первых. Он так размахивал ржавым мечом, что клинок со свистом рассекал воздух. Боевое искусство епископ знал и попытался зарубить одного из бойцов в первом ряду, понимая, что, как только кольцо будет прорвано, нападающие быстро перебьют всех. Я отбил удар Хьюэлбейном и тут же нанес ответный, но меч задел лишь грязную копну волос. Тут Эахерн, низкорослый ирландский крепыш, оставшийся служить у меня, несмотря на угрозы Мордреда, древком копья ударил епископа в лоб. Наконечника он лишился в самом начале боя, но удар стальным основанием древка оказался достаточно силен. Глаза у епископа сошлись к переносице, рот раскрылся, обнажив гнилые зубы. В следующее мгновение Кадок осел на землю.
Последней наше кольцо попыталась прорвать всклокоченная женщина, которая вскарабкалась на груду мертвых тел и с воплем прыгнула через передового бойца. Я поймал ее за волосы, позволил затупить разделочный нож о мою кольчугу и бросил фанатичку в круг, где Исса со всей силы наступил ей на голову. И тут подоспел Артур.
Тридцать всадников с длинными копьями наперевес врезались в толпу христиан. Подозреваю, что нам пришлось обороняться минуты три от силы, но с появлением Артура все закончилось в мгновение ока. Всадники неслись во весь опор, выставив копья; я видел, как брызнула кровь, когда одно из них вонзилось в ближайшего фанатика. В следующий миг враги уже бежали без оглядки; Артур, отбросив копье и потрясая сверкающим Экскалибуром, кричал своим людям, чтоб они перестали убивать.
– Просто гоните их прочь! – кричал он. – Гоните их прочь!
Всадники, разбившись на небольшие группы, быстро рассеяли врага.
Мои люди могли теперь отдохнуть. Исса по-прежнему сидел на всклокоченной женщине, Эахерн искал отрубленный наконечник. Двое из бойцов первого ряда получили серьезные раны, одному во втором ряду сломали челюсть, но в остальном все были целы, в то время как вокруг громоздились двадцать три трупа и десятка три тяжелораненых. Кадока, живого, хоть и шалого после удара копьем, мы связали по рукам и ногам, а потом, несмотря на приказ Артура относиться к противнику уважительно, остригли ему волосы и бороду. Он плевался и ругался, но мы заткнули ему рот клочьями сальной бороды и повели его обратно в деревню.
Здесь я и обнаружил Лигессака. Он не сбежал, а просто дожидался возле алтаря в церкви. Теперь это был старик, седой и тощий; он не противился, даже когда мы отрезали ему бороду, а сплетенную из нее веревку накинули на шею. Казалось, он даже рад увидеть меня через столько лет.