– Больше ничей, о принц, – сказала она наконец. – Больше ничей.
Дальше Артур шел молча. Он хотел быть наедине со своим горем, и я присоединился к Нимуэ во главе процессии. Следом ехали всадники, затем Гвиневера, замыкали шествие мои воины с Котлом. Нимуэ возвращалась тем же путем, что вывел нас к морю, – по дороге между кустами тиса и утесника.
– Значит, Горфиддид был прав, – сказал я некоторое время спустя.
– Горфиддид? – переспросила Нимуэ, дивясь, что я вспомнил имя давно забытого короля.
– В Лугг-Вейле, – напомнил я, – он назвал Гвиневеру потаскухой.
– А ты, Дерфель Кадарн, – презрительно отвечала Нимуэ, – хорошо разбираешься в потаскухах?
– А кто же она еще? – горько спросил я.
– Не потаскуха. – Нимуэ указала вперед, там, где поднимающиеся над деревьями дымки указывали, что гарнизон Виндокладии готовит завтрак. – Их надо обойти стороной.
Нимуэ свернула с дороги в лес. Я подозревал, что тамошние воины уже слышали о нападении Артура на Морской дворец и не сочли нужным вмешиваться, но послушно свернул за ней. Остальной отряд последовал нашему примеру.
– Ошибка Артура, – сказала Нимуэ некоторое время спустя, – что он взял в жены не помощницу, а соперницу.
– Соперницу?
– Гвиневера могла бы править Думнонией не хуже любого мужчины, и лучше, чем многие. Она умнее Артура и столь же решительна. Будь она дочерью Утера, а не этого дурачка Леодегана, все сложилось бы иначе. Она стала бы второй Боадицеей, и отсюда до Ирландского моря лежали бы мертвые христиане, а до Германского – саксы.
– Боадицея, – напомнил я, – проиграла войну.
– И Гвиневера тоже, – ответила Нимуэ.
– Не думаю, что она была соперницей Артуру, – помолчав, продолжал я. – Мне кажется, он ни одного решения не принимал, не посоветовавшись с ней.
– Он выступал в совете, куда женщинам вход заказан, – резко сказала Нимуэ. – Поставь себя на место Гвиневеры, Дерфель. Она сообразительнее вас всех, вместе взятых, но любую свою мысль должна проводить через скучных, неповоротливых мужчин. Таких, как ты, епископ Эмрис и вонючка Китрин, который притворяется справедливым и широко мыслящим, а потом идет домой, бьет жену и у нее на глазах укладывается в постель с карлицей. Советники! По-твоему, в Думнонии что-нибудь бы изменилось, если бы вы все утонули?
– Королю нужен совет, – возмутился я.
– Если он умен, то не нужен, – сказала Нимуэ. – Есть ли у Мерлина совет? Собирает ли Мерлин полную комнату напыщенных глупцов, чтобы принять решение? Совет нужен только для того, чтобы вы чувствовали свою значимость.
– Не только, – возразил я. – Как король узнает, что думает народ, если не будет совета?