Сразу после полудня мы вышли к месту, которое Нимуэ назвала Ллин-Керриг-Бах – озеро Маленьких Камней. Здесь, у черного озерца в окружении болот, как объяснила Нимуэ, бритты совершали главные свои церемонии, и здесь, в этой неприглядной низине, нам предстояло отыскать величайшее из сокровищ Британии. На западе лежал узкий проливчик, за которым виднелся еще один остров, на севере и на юге – луга и скальные выступы, а на востоке поднимался вверх крутой склон холма, увенчанного серыми глыбами, неотличимыми от множества других, виденных нами по всему острову.
Мерлин лежал как мертвый. Я встал рядом на колени, приблизил ухо к его лицу и различил слабое хриплое дыхание. Коснулся лба – он был холоден. Я поцеловал его в щеку и прошептал:
– Живи, господин. Живи.
Нимуэ велела одному из моих людей воткнуть в землю копье. Он вогнал острие в жесткую почву, Нимуэ набросила на древко несколько плащей и, придавив края камнями, получила некое подобие шатра. Темные всадники взяли нас в кольцо, но держались поодаль.
Нимуэ, порывшись в своей одежде, вытащила серебряный кубок, из которого я пил на Долфорвине, и запечатанную воском бутылочку. Потом юркнула в палатку и жестом позвала Кайнвин за собой.
Я стоял и ждал. Ветер гнал по озеру темную рябь. Внезапно Кайнвин вскрикнула, как от боли. Потом снова. Я рванулся к палатке, но Исса с копьем в руке преградил мне путь. Галахад, которому, как христианину, не полагалось ни во что такое верить, встал рядом с Иссой и пожал плечами.
– Мы забрались в такую даль, – сказал он, – поздно отступать.
Кайнвин снова вскрикнула, и на этот раз Мерлин отозвался глухим жалобным стоном. Я встал рядом на колени и погладил его лоб, стараясь не думать об ужасах, которые видит Кайнвин в темной палатке.
– Господин! – окликнул меня Исса.
Я обернулся и увидел, что он смотрит на юг. К кольцу Кровавых щитов присоединились новые всадники. Почти все они были на пони, и только один восседал на тощем вороном коне. Я понял, что это Диурнах. Позади колыхался его стяг: шест с перекладиной, на которой болтались два черепа и пук черных лент. Сам король был в черном плаще, вороного коня покрывала черная попона. Подняв черное копье острием к небу, Диурнах медленно ехал к нам – один, его спутники дожидались в отдалении. В нескольких шагах от нас он повернул щит, показывая, что не хочет сражения.
Я двинулся ему навстречу. В палатке, которую мои люди окружили защитным кольцом, стонала и вскрикивала Кайнвин.
Король был в плаще поверх черных кожаных доспехов и без шлема. Щит его покрывала короста запекшейся крови; я догадался, что кожа, которой он обтянут, содрана с девственной рабыни. Диурнах повесил свой жуткий щит рядом с длинными черными ножнами, остановил коня и упер копье в землю.