Ровно семь лет назад я попала в эту обстановку. Обстановку, как же это ужасно звучит. Столько времени прошло, а я все так же боюсь сама себе признаться в том, что я рабыня. Я никто и уже никогда не буду кем то. Я уже не уверена, что являюсь чем то. Воспоминания , о нормальной жизни уже кажутся сном. Своего имени я просто не помню. Была бы возможность, уже давно бы покончила с собой. Хорошая, богатая семья. Единственный ребенок в ней. Любой каприз исполняется мгновенно. Папа богатый купец. Мы не нуждались ни в чем. А потом раз – и нету всего этого. Судьба мамы до сих пор не известна, но не думаю что она лучше моей. Хотя если она мертва, то это лучше того, что есть у меня. Отец был убит у меня на глазах, как и все сопровождающее лица того злополучного каравана. А далее рабство. Семь лет рабства и сколько их еще будет. За это время у меня сменилось два хозяина. Если первый был ничтожеством, то второй в этом плане прошел еще дальше. А его жена, стоит обоих хозяев вместе взятых. В первый же день ножом разрезала мне лицо вдоль, так как я слишком красивая, по ее мнению. Побои, унижение, отсутствие хоть какого-то подобия нормального сна и пищи. Приложить к этому семь лет постоянства и вместо симпатичной семнадцатилетней девушки, хорошо образованной, за руку которой готовы были многие сражаться, имеем, на выходе, подобие человека. Причины, по которым это подобие до сих пор живет и может передвигаться, объяснениям не поддаются.
На все мероприятия, где положено быть хозяину с рабой, брали меня. Вот и для очередной, ежегодной, проверки всех пергаментных предприятий хозяина, выбрали меня. Я уже была здесь не раз. Каждый визит – одно и тоже. Я пешком с ошейником, хозяин сам или с хозяйкой на постаменте. В этот раз, кстати, сам. Куча слуг и охраны. Все уступают место и кланяются. Хотя нет, в этот раз превзошли сами себя, мы прошли только несколько десятков шагов, а вся улица уже очистилась от людей. Живой коридор, прям как для королей.
Это последнее предприятие, которое будет проверено. Оно самое дальнее от места жительства хозяина. И потом хоть немного станет легче. Длительные переходы, без специально предназначенных для этого условий, в сопутствии с унижениями и побоями это тяжелее, чем те же унижения и побои, но без переходов.
«Этот парень что, выжил из ума?» – это были мои первые мысли, когда я увидела, как навстречу нам вышел человек. Никуда не сворачивая, медленно и уверенно шел на встречу. Мне то, нет никакого до этого дела, его сейчас стража порубит и на этом все закончится. Однако это очень не частое явление, что бы людям, уровня моего хозяина, кто-то вот так вот бросал вызов. Мой хозяин мог себе позволить телохранителей почти самого высокого уровня. Хотя даже не так. Это были самые лучшие телохранители, доступные людям не королевских кровей. Собственно этих рубак учили на королевских телохранителей и стражей, но к такой должности допускались только лучшие из выпуска, а все остальные становились просто элитными бойцами. Таких же людей и мой отец нанимал в свое время. И я видела, на что они способны.