Но что-то не так. Спокойная походка, добродушное лицо и глаза… Его глаза… Этот человек идет убивать. И я, почему то, уверена, что он убьет сейчас всех тут присутствующих, у него хватит на это сил и умений. Это не логично. У него только нож из оружия. Но чувство уверенности в своих мыслях никуда не пропадает. Это не человек, это живое воплощение смерти. Не может человек так смотреть на другого человека. Кем тот ему не приходился: врагом или восставшим из мертвых родственником.
Между ними осталось меньше десяти шагов. Телохранители, начали его окружать… Я ничего не поняла, но все двенадцать человек уже лежат на земле, кто-то бездыханно, а кто-то еще оказывает признаки жизни. А человек не изменяя темпа и выражения лица, все такое же добродушное, движется к нам. Но как это возможно? Даже лучшие бойцы не обладали такой скоростью. Из короткого мгновения, которое прошло, между телохранителями на ногах и телохранители на земли, прошло около десяти-двенадцати стуков сердца, но я видела только движущийся силуэт. Четкий силуэт, резкие движения, но они многократно превосходят скорость человека. А все атаки по этому незнакомцу проходили в считанных миллиметрах от его тела. От такого, невозможно оторвать взгляд, а сейчас я вижу сломанные конечности и стонущих людей на земле. Я ошиблась, он их не убил, но у каждого были положения рук и ног в не естественном положении. Нет, я уже много раз думала покончить с жизнью, но у меня не было такой возможности. Вот она возможность, я это понимаю, но мне страшно, страшно, как еще никогда не было. Я хочу жить…
– Кто ты такой? – услышала я визг своего хозяина. – Ты хоть понимаешь, что я с тобой сделаю за это, да еще и на моих землях?
– Ты со мной сделаешь? – удивленно переспросил незнакомец. – Максимум, что ты можешь сделать – это попытаться сохранить свою никчемную жизнь. И пока что, я не вижу ни одной причины для этого. – Все так же спокойно и уверенно ответил мужчина, не изменяя при этом темп приближения к нам.
– Да как ты смеешь? – визг хозяина стал, по-моему, еще на пол тона выше. Мне точно не жить, если этот незнакомец меня не убьет, то хозяин точно выместит свою злость. – Я барон этих земель, мой отец и дед были управляющими на этих землях, здесь все принадлежит мне. И я, милостью своей, готов тебя простить если ты станешь служить мне. – Уже более деловитым и снисходительным тоном, как к маленькому нашкодившему ребенку, произнес барон Нарвель Милтэйский.
Тем временем незнакомец уже вплотную подошел к нам. И так же быстро и красиво положил остатки, шесть человек, охраны. Кажется, этих он тоже не убивал. Хотя я в этом мало чего понимаю.