– Надо бы извиниться перед человеком, – с сарказмом предложил Николай.
Но овда не прореагировала. Ни на сарказм, ни вообще на голос. Она что-то прикидывала в уме, осматривая местность и прислушиваясь к пению воды.
– Теперь давайте вернёмся к машине, – сказала наконец Айви. – И затем, пожалуйста, не мешайте. Мне нужно сосредоточиться, чтобы проверить кое-какие догадки.
Николай проводил её к фургону, а когда она выбрала нужные предметы и вернулась, остался в кабине. Магия Айви, как всегда, оказалась скрытой от его понимания. Вновь сжигание травы (на этот раз на большом серебряном блюде), плавные жесты, непонятные амры. Старый индеец наблюдал за действиями чародейки с таким равнодушием, словно колдовские обряды являлись здесь обычным делом. Надо думать, так оно и было. Но, как выяснилось вскоре, магия Айви пришлась по душе не всем. В самый разгар ведовства водопад запел на октаву выше, в его пении появилось что-то от опер Вагнера, и вдруг всё изменилось.
Четверо, цветом кожи и чертами лица подобные сидящему на скале индейцу, спрыгнули с высоты водопада к его подножию, а потом ловко перескочили с камней на берег. Их пончо когда-то были алого цвета с золотым силуэтом солнца, но теперь краски казались блёклыми, выгоревшими. Сами пончо отсвечивали дырами и вовсе не декоративной бахромой. Такими бывают старые знамёна в музеях. Мускулистые руки воинов сжимали короткие копья, годные и для броска, и для ближнего боя.
Николай выскочил из фургона, затем метнулся обратно и достал из футляра автомат. Но открыть стрельбу не успел – индейцы уже обступили со всех сторон овду, продолжающую читать амру, как будто ничего не случилось. В отличие от самого водопада, девушка так и не сменила тональность перед атакой, а под всё то же мерное пение внезапно выпрямилась, отбросила блюдо с тлеющими травами, без замаха, будто тарелочку фрисби, и почти сразу взлетела сама. Блюдо мелькнуло в воздухе рыболовной блесной, отвлекая противника, рассредоточивая внимание. Айви летела – одна нога прямая, другая согнутая в колене, – а когда ближайший противник оказался на дистанции удара, согнутая нога распрямилась, точно выскочившая из крепления часовая пружина. Носком ботинка Айви ударила индейца под самый подбородок. Что-то, скорее всего челюсть, противно хрустнуло, тело воина отбросило назад, копьецо отлетело в сторону, а изо рта умирающего индейца выбросило веером струйки крови то ли от прокушенного языка, то ли от перебитой жилы. Трое других сразу же отступили (на шаг, не больше) и выставили перед собой копья. Стрелять Николай по прежнему не мог, а выступать с голыми руками против копий он пока не решался, хотя и научился уже кое-чему. С другой стороны, его вмешательство могло помешать Айви вести свою партию.