- Чего ты брешешь, дед? - раздражённо прервал старика кривоносый. - Это наш-то пузан зверюга?
- А то кто ж! Да ему мальчонку малого укокошить - что пальцем пошевелить! Одного-то человечка из-за него точно не стало. Слыхали небось про случай на Бергской фабрике? Так это он сам и устроил! Ему ж вообще ничего не жалко - ни своего, ни чужого! Так что ты, земеля, о побеге даже и не заикайся. Как бы боком не вышло.
- Вечно ты жуть на всех нагоняешь, старый! - подал голос ещё один, доселе молчавший каторжник с поблёскивающим на груди значком начальника бригады. - Тебя хлебом не корми, дай народ попугать!
- А что? Да я сам слыхал! Люди-то шепчутся!
- Люди шепчутся, да мало ли чего они нашепчут? - не соглашался бригадир. - Что там на самом деле случилось на той фабрике - об том только огню и ведомо.
При этих словах мужчина слегка передёрнулся и, мельком оглянувшись на притаившийся за спиной пещерный сумрак, протянул руку и переставил поближе лампу, чтобы её свет лучше освещал собеседников с их скудной трапезой. В ту минуту, когда человек совершал это действие, в зрачках его глаз на миг отразился пляшущий блик беспокойного оранжевого пламени.
- Огню ведомо, только он-то не расскажет... - мрачно буркнул кто-то.
Разговор сам собой стих. Настроение беседовать у спорщиков, похоже, пропало. Не раздавалось ни словечка, ни вполголоса брошенного ругательства. Был слышен лишь стук ложек о дно мисок да редкий глухой кашель. Каторжники хмуро доедали свою баланду, спеша прикончить её до конца перерыва. Каждый думал о своём.
А почему бы, собственно, мне и в самом деле не рассказать эту историю? Тем более, что люди, когда речь заходит о слухах, и впрямь зачастую болтают редкостную чушь. Пусть эти бедолаги и дальше разглагольствуют о том, чего не видели. А я всё видел! Я был на фабрике в ту роковую рождественскую ночь, когда там приключилась беда, и я поведаю вам, как всё было в действительности. Только сперва мне, как всякому благовоспитанному рассказчику, стоит всё же, пожалуй, поведать немного и о себе.
***
Один мудрец как-то сказал: "Есть три вещи, на которые можно смотреть бесконечно: огонь, вода и - не помню точно - кажется, медные трубы".
Во-первых, не представляю, что может быть особенно любопытного в медных трубах? По крайней мере, лично я не согласился бы смотреть на них бесконечно. Что же касается воды, то существам моей породы и вовсе стоит держаться подальше от этой могучей враждебной стихии вместе со всеми её красотами. И уж тем более нет для нас ничего интересного в том, чтобы бесконечно любоваться огнём. Какой интерес без конца разглядывать самих себя? Вот наблюдать за вами, людьми - это и впрямь увлекательно!