— Нашли дурака! — вдруг засмеялся Зайков. — Уж как–нибудь вдвоем с техноруком и без документов доставили бы, куда следует… Просто захотелось мне проверить — правду вы говорите про дорогу или сочиняете? — соврал он, довольный, что все обернулось хорошо.
— Теперь поверил?
— А что? Вполне возможно, что так и будет,
— Не возможно, а обязательно будет.
— Я не спорю, поживем — увидим.
Виктор слушал их разговор, удивлялся изворотливости недоверчивого Зайкова, смотрел на взбухшую после дождя темную дорогу, на белесые, издали отсвечивающие лужи и вялые мокрые кусты, повисшие над кюветами, — чувствовал, как в нем поднимается, ширится, подкатывается к самому горлу ощущение большой радости.
«Я ведь подумал о дороге… В первый день подумал… Значит, я могу что–то сделать, если хватило ума сразу самому понять главное… Вот скажи я об этом сейчас Белянину или Зайкову — не поверят».
И сосны, белые от инея,
За ним бегут по сторонам, —
не понимая сам, как это у него вырвалось, вполголоса произнес Виктор.
Белянин притих, не договорив что–то Зайкову.
— Может, вы все знаете? — спросил он. — Я бы списал… Оно мне позарез нужно, уж больно подходящее стихотворение.
— Нет, не знаю… Хотите, мы вместе сходим в районную библиотеку и разыщем его!
— Идет! — с радостью согласился Белянин.
С высокой горы открылся вид на Тихую Губу.
— Вам в райотдел МВД? — спросил Зайков.
— Нет, брат… Вези–ка меня к главному начальству, в райком.