— Сто кубометров мы уже подвезли, — начал было Орлиев, но Анна Никитична его перебила:
— Осталось еще двести. Их надо распилить, разделать, чтоб просохли…
— Подвезем и остальные. — Тихон Захарович поднялся, взял со стола фуражку, давая понять, что разговор окончен.
— Когда? — поднялась и Рябова. В ее глазах уже не пряталась улыбка, они строго и осуждающе смотрели на начальника лесопункта.
— Освободятся машины, и подвезем.
— Хорошо. Поверим еще раз. — Рябова одернула свою ярко–зеленую, домашней вязки кофту и, ни на кого не глядя, направилась к выходу. У дверей неожиданно остановилась и предупредила: — Через неделю я еду в район, на учительское совещание. Если к тому времени школа не будет обеспечена дровами, то уж не взыщите!
— Угрожаешь? — загорячился Орлиев. — Ты же коммунистка! Лесопункт не выполняет план! Сама, как член партбюро, палец о палец не ударила, чтоб помочь, да еще угрожаешь?!
Люди с нескрываемым удивлением смотрели на начальника. В последнее время Орлиев, насколько это ему удавалось, старался сдерживать себя, голоса не повышать, быть твердым, но спокойным. А тут как вскипел, и главное — по пустякам! Панкрашов растерянно метался взглядом то на Орлиева, то на Рябову, словно не зная, чью сторону ему принять. Из двери кабинета выглянул испуганный Мошников.
Наступила долгая неловкая пауза.
— Чем же я вам, бедненьким, помочь должна? — певучим голосом спросила Анна Никитична, и вновь в ее глазах заиграла хитрая улыбочка. — Учеников, что ль, на делянку вывести?
— Хотя бы тем, что на нервах у нас перестаньте играть, — сдерживаясь, глухо сказал Орлиев.
— Только–то?! — удивилась Рябова. — Ну, это не трудно… Счастливо оставаться! Панкрашов, вы идете?
— Да, да, одну минуточку, — заторопился тот. — Тихон Захарович, я нужен вам?
«Кому ты нужен, ветрогон?!» — с острой обидой подумал Орлиев и раздраженно спросил:
— Ты что, на свидание в контору явился или по делу?
— По делу, конечно… Я насчет новых тракторов узнать… Да и насчет отпуска… Лето проходит, а я еще не был.
— Вернется Рантуева, пойдешь в отпуск, — смягчился, глядя на растерянного мастера, Орлиев. — А сейчас можешь идти… Завтра до выезда планерка!
— Слушаюсь, — обрадованно ответил Панкрашов и, подождав для приличия несколько секунд, направился к двери.
Полчаса Тихон Захарович выслушивал по очереди рабочих. Просьбы и заявления были привычные, похожие и повторяющиеся чуть ли не каждый день. Одному сельский Совет до сих пор не выделил покоса для коровы, другому нужен ремонт квартиры, у третьего прибавилось семейство, и ему нужна дополнительная жилплощадь.