И только через несколько лет неожиданно прислал открытку. Виды какого-то итальянского городка. И три слова. «Я буду ждать тебя. Всегда».
Генка перерыла тетрадь, надеясь найти под обложкой или между страниц эту открытку, но, видимо, она была утеряна.
Наверно, о клетчатом платье Генка так не сожалела в детстве, как сейчас об этой открытке.
— А вдруг он всё ещё ждёт её? — сокрушалась Генка, обращаясь к Амону. — А вдруг у меня есть отец? И он даже не знает о моём существовании!
И всё, чего Генка не нашла в дневнике, она решила узнать из первых рук. От Алекс.
На парковке стояла машина Германа. Водитель курил в открытое окно. Где он пропадал всё это время вместе с машиной, Генка понятия не имела, но предположила, что Герман отпустил его на несколько дней сразу после похорон жены.
Снаружи дом выглядел как обычно, нарядно светясь окнами и уличной подсветкой, но едва девушка открыла входную дверь, услышала визгливый голос Вайса. Он орал где-то наверху. Генка обернулась на Амона, ждущего команды: входить следом или можно заняться своими делами.
— Иди, иди, — махнула она ему рукой в сторону моря и закрыла входную дверь.
Тенью проскользнув до третьего этажа, Генка остановилась у кабинета.
— Тупая жадная корова! — орал Вайс. — Мне плевать, что там понаписал в завещании отец. Мы всё оспорим и оставим тебя без копейки. Это не твои деньги! Не твой дом! Ты не имеешь на это права!
— Нет, имею, — возразила ему экономка таким неожиданно властным тоном, какого Генка никогда у неё не слышала. — И это ты глуп, Ник, раз так ничего и не понял. Ты всегда был идиотом. Трусливым, безынициативным, ленивым. И так ни к чему и не сгодился. Я жалею, каждый день жалею, что взяла тебя в ученики. Может, конечно, и я была не лучшим учителем, раз не смогла донести до тебя истину, ради которой старалась. И я увидела в тебе то, чего и в помине не было. Я ошиблась. Ты просто жалкий папин сыночек, всю жизнь живший на его денежки. Ничем не интересующийся, ни к чему не стремившийся. А я двадцать с лишним лет горбатилась на твоего отца. Я это заслужила.
— Никто не заставлял тебя становится поломойкой.
— Нет. Это был мой выбор. И я его сделала. И теперь это мой дом, оформленный на меня не по завещанию, а сделкой купли-продажи. Ты её не оспоришь. И другая недвижимость тоже передана мне официально. И часть акций Елены. Она передала мне их добровольно. Марк не останется бедным, и Кэтрин будет под моим присмотром и в достатке. Но ты… ты — нет. Ты сдохнешь в нищете и ломке, как твоя мать-наркоманка.
— Ах, ты сука!
Их за приоткрытой двери послышались звуки борьбы, и Генка не стала дожидаться пока они там поубивают друг друга.