Сякин нахмурился, и даже мне, знающему его, как облупленного, реально стало страшно.
– Тогда чего ты моему товарищу по сборной всякую х…ню нес, дерьмом обозвал? За слова отвечать полагается, – прорычал он.
Как троица не обделалась прямо за столом, не представляю. Но сидели они тихо-тихо. Сидевшие за соседними столиками мужики быстро свалили покурить. Случайно получить по голове никто не желал.
Приятели Тараканова тоже навострили лыжи, но я вовремя успел скомандовать:
– Сидеть!
Парни рухнули обратно на скамейку.
– Так мы, того, не знали, что он боксер, – пытался оправдаться Тараканов.
– Не боксер, а борец, призер чемпионата республики, между прочим, – поправил его Зиганшин. – Ты ему, гнида подзаборная, только на один удар, понял? Нашел на кого прыгать.
Он повернулся ко мне:
– Санек, нам этих мудил бить западло, от них уже попахивает. Они, по-моему, все поняли и больше так не будут. Ведь не будете?
Троица единогласно закивала.
– Не будем, не будем.
– Ну и отлично, – воскликнул Рифат. – А сейчас валите отсюда и учтите, что с завтрашнего дня мы тут стоим на дверях.
Парни, счастливые тем, что им не досталось люлей, вскочили и хотели забрать бутылку водки со стола.
– Со стола ничего не брать, – тихо сказал Зиганшин. Бросая ненавидящие взгляды на нас, троица скрылась в дверях.
Когда они исчезли, Рифат также тихо сказал мне:
– Забирай водяру в свой бар. Сам знаешь, нам нельзя. Анатолий Владимирович узнает – нам пи…ц. А вот шашлычка мы бы с удовольствием отведали, ты как, Вова, не против?
– Не против, – пробурчал вечно голодный Сякин. Недаром ему на сборы выдавали двойное количество талонов.
Оставив их за поеданием шашлыков, принесенных улыбчивой Зиной, я вернулся за стойку.
Лена, с красными от слез глазами, насыпала кофе в кофеварку. Увидев меня, она шмыгнула носом и, прижавшись ко мне, снова заревела, обливая слезами мою манишку.
Посетители, сидевшие у стойки, с любопытством наблюдали эту сцену. Я неловко погладил девушку по голове.
– Леночка, перестань, никто твоего Валеру не тронул, – попытался ее успокоить.
– А лучше бы тронули! – вскликнула Сафонова. – Он ко мне уже дней десять пристает, прямо с открытия. Каждый вечер приходит. Ужас как надоел! Наталья Петровна два раза милицию вызывала. Так он на следующий вечер, как штык, снова здесь. Откуда только деньги берет. Хотела заявление на него написать, так участковый сказал: «Елена Сергеевна, такое заявление принять не могу, вот если бы он вам угрожал или, скажем, ударил, тогда мы бы дело завели. А он просто тебе симпатию свою высказывает. Не можем же мы человека арестовывать за то, что в любви признается».