Все бы было неплохо, но с утра надо было идти на основную работу. А там мне нужно было иметь ухоженные, чистые руки с аккуратно подстриженными ногтями.
Поэтому утро у меня начиналось с мыльно-содовой ванночки для рук. Не будешь ведь подавать посетителям коктейли грязными руками, да еще с черной каймой под ногтями!
Но все же ремонт был закончен. С помощью тали, матюгов и известной матери движок был затолкан на место.
Некоторые торопыги подбивали сразу его и опробовать. Но меня одолевали сомнения. Вкладыши я затянул вроде как надо, но коленвал практически не проворачивался, что наводило на всяческие подозрения.
– Х…я! – заявил Жека. – Стартером провернет.
– Помолчал бы, сынок, – сказал механик, – ты уже допроворачивался. Кто двигатель на сухую завел, не ты ли? По идее тебя надо было забесплатно заставить все сделать. Так ведь тебе доверить ни хрена нельзя.
– Не, мужики, давайте лучше на холодном двигателе УАЗ потаскаем, – предложил я. – Надежней будет.
Молчание было знаком согласия.
В девять часов вечера на тускло освещенном единственным фонарем гаражном дворе мы начали кругами таскать еще нестарый уазик. Я сидел за рулем шишиги, а Ефремович в УАЗе.
Остальные водители давно отправились по домам.
Минут через двадцать я остановился. Борис Ефремович тоже выскочил из кабины и доставал из кармана новые свечи.
– Давай, вкручиваем и заводим, – предложил он.
Машина завелась без проблем.
– Вроде клапана на третьем цилиндре постукивают, – озабоченно сообщил Ефремыч. – Ладно, на сегодня все. Поехали домой, я сегодня с тобой и так задержался. Завтра доведешь все до ума, я подпишу акт выполнения работ, и можешь в бухгалтерию дуть за деньгами.
«Ага, задержался ты, – подумал я, – ты в десять вечера только должен нас с учебы отпускать, а на деле мы уже дома в девять часов».
Через день я нашел время, получил свои семьдесят с чем-то рублей и отправился в магазин, поливая матом советское законодательство. Ведь совсем упустил из вида, что у меня высчитают два налога: подоходный и за бездетность. Возмущенные возражения, что мне нет восемнадцати лет, не произвели на кассира никакого эффекта.
– Разбирайтесь с бухгалтером, начисляющим зарплату, – сообщила она равнодушно.
Желания терять время на разбирательства из-за семи-девяти рублей не было, а обеденный перерыв уже подходил к концу.
Вечером, когда я зашел в гараж и многозначительно позвенел сеткой, там раздались одобрительные возгласы. А когда из сетки появились три бутылки водки и закуска, аплодисменты перешли в бурные овации.
Чего было не отнять у водителей, так это умения организовать стол. Уже через пару минут рабочий верстак был застелен газетами. На них один из водил резал тонкими пластинками розовое сальце, пахнущее чесноком, и свежий черный хлеб. Соленые огурцы были вывалены из банки в жестяную миску, а когда в такую же миску я вывалил полбидончика шашлыка, на миг наступило молчание.