– Рад, конечно, – кивнул я в ответ на возглас этого викинга под смешки его коллег, куда более щуплых и соответствующих каноничному образу кабинетного ученого. – Ведь это значит, что мое плечо наконец-то сможет себе позволить не испытывать боль от твоих приветствий.
– Хлюпик, – фыркнул Свен.
– Амбал, – не остался я в долгу. Рыжий замер, губы его задрожали, а на глаза навернулись слезы. Актерище!
– Ну вот, ты его обидел, – с деланым сожалением вздохнул Буривой, второй из трех аспирантов, составлявших исследовательскую группу. – Теперь он будет страдать и ныть.
– Ныть? Я? – вдруг взревел тот. – В круг, с-собака страшная!
– Что здесь происходит? – Голос, донесшийся до нашей хихикающей компании от входа, быстро привел аспирантов в чувство, да и мне пришлось сделать умную физиономию. Всеслав Мекленович, как выяснилось за время нашей совместной работы, крайне негативно относится к шуточкам в рабочее время.
– Ничего такого, профессор, – прогудел Свен. – Работаем.
– Посерьезнее, Рагнарсон, – все тем же ровным, меланхоличным тоном произнес Грац. – Мне бы не хотелось тратить время на переделки только из-за вашей безалаберности. Ерофей, вы подготовили отчет по прямым воздействиям?
– Он у вас на столе, Всеслав Мекленович, – отозвался я.
– Замечательно, – кивнул он и, окинув взглядом замерших аспирантов, договорил: – Работайте, господа. Работайте.
Профессор вышел из комнаты, и, едва за ним закрылась дверь, наша компания дружно выдохнула.
– Свен, что ты говорил о сроках? – тихо спросил я. Рыжий почесал свою шкиперскую бородку.
– Конец сентября. Скорее даже, двадцатые числа, – так же тихо ответил он. – Потом полгода на обработку результатов и… в общем, в феврале – марте можешь ждать нас в гости снова.
– Это радует. Несомненно, – искренне улыбнулся я. – Не видеть вас полгода… это будет настоящее счастье.
К себе я вернулся в пятом часу дня, немного уставшим, но довольным прошедшим рабочим днем. Не только аспиранты университета узнавали что-то новое, но и моя копилка пополнялась новыми знаниями, пусть по большей части и связанными с классической школой естествознания. Но ведь и это уже немало.
Тихо звякнув колокольчиком, отворилась входная дверь, хлопнула перевернутая мною табличка, оповещающая прохожих о том, что «Вечерняя лавка» вновь открыта, и я, глубоко вздохнув, отправился за стойку. Чашку кофе в руку, учебник по объектным манипуляциям на колени… красота!
Жаль, что этот своеобразный отдых продлился так недолго. От чтения книги, выцыганенной у Тимура, третьего и самого молодого аспиранта в нашей компании, меня отвлек резкий перезвон дверного колокольчика. Бросив взгляд в сторону вошедших посетителей, я нахмурился. Как-то не слишком они тянут на покупателей. Трое рослых детинушек, похожих, как однояйцевые близнецы, когда-то они, должно быть, могли похвастаться спортивным телосложением, но с тех пор прошло немало времени, а фигуры визитеров изрядно заплыли жиром. Лица пустые и ничего не выражающие. Одинаковые короткие стрижки и тупая уверенность в своих пудовых кулаках, заменяющая им искру разума в глазах.