– Еще что? Рассказывай все, не анализируй; просто озвучивай то, что приходит на ум! – продолжала спрашивать Донара Зурабовна.
Ее голос выдернул меня из странного оцепенения, и прислушиваясь к себе, я продолжила:
– Какая-то она вообще никакая… Хочется ударить, растормошить ее как-то, что ли… – я пыталась подобрать правильные слова для нахлынувших ощущений. – Или обнаглеть еще больше и требовать еще больше, все равно же промолчит, ничего против не скажет. Как кукла резиновая – глупая и бесчувственная! – меня аж передернуло от брезгливости. – Противно! – наконец подобрав подходящее слово, выдохнула я. – Вот оно – противно! У меня даже тело все, начиная с ушей и заканчивая икрами, начало безумно зудеть. – Как будто насекомое какое-то перед тобой неприятное. – Поморщившись и стараясь сделать это незаметно, я почесала ногу, потом руку и шею… Заметив ее взгляд, все-таки нехотя объяснила: – Все тело зудит неимоверно!
– Зуд – это реакция на раздражитель, – пояснила Донара Зурабовна. – Еще, что?
– Хочется быть от нее подальше или достать ее чем-то. Она чужая какая-то, эмоции скрывает, не понятно, что думает, что чувствует? И этим безумно раздражает! – Чесаться в присутствии Донары Зурабовны было неудобно, но зуд все не проходил и я начала злиться. – Чувство сильного гнева появилось… – с удивлением отметила я перемены в ощущениях, и понимание, что злит меня именно Хорошая Девочка. – Злит она меня просто до скрежета в зубах! Мне даже как-то неудобно стало за свой гнев, – и смущение по поводу своего раздражения появилось.
– Он злится и в то же время ему стыдно! Потому что невозможно жить с совершенством! Невозможно жить с неискренним человеком. Невозможно! Не хочется находиться рядом с такой. Хочется настоящую, – подытожила Донара.
Тело отзывалось согласием на каждое ее слово.
– Да! Хочется бежать и подальше от этой идеальной, совершенной и… не живой! О, Боже! – вдруг осенило меня, – Именно так получилось у моих родителей! Папа даже сказал маме, когда уходил: – «Ты никакая! Как служанка ты хороша, но жить с резиновой куклой не хочу!» – Меня как ушатом холодной воды облили, сердце бешено стучало, и, казалось, сейчас выпрыгнет из груди.
– Никакая – зарыдала я. – Никакая!!! Мама была никакой и я тоже никакая!
– Форма есть, а человека живого нет! – Донара Зурабовна подвела итог. – Убедилась теперь, что любви хорошая девочка уж точно не вызывает? Даже если и есть любовь вначале, точнее влюбленность, то она со временем все равно погибает. Идеал не нужен никому!
Я сидела пораженная. По-моему, даже и не дыша. Желтая подушечка превратилась в жгут. Если бы это была сама Хорошая девочка, я бы ее просто порвала, как Тузик грелку, такую злость она во мне вызывала.