— Я работаю в некоммерческой организации, которая посылает музыкантов, играющих классическую музыку, в общеобразовательные школы, — говорит она.
— Смешно. Я помню, каких трудов в свое время стоило заставить тебя сесть за фортепьяно.
— Ты путаешь меня с Эллисон. Я никогда не училась играть на фортепьяно.
— То есть как? Ты же ездила заниматься с той мымрой на Баркхурст-лейн.
— Это точно была Эллисон.
— Так, значит, ты не занималась музыкой? Бедный ребенок. Тебя лишили детства!
— Ладно, неважно, — ровным голосом произносит Анна. — Сейчас я занимаюсь сбором средств.
— Для некоммерческой организации? И ты, и твоя сестра оказались слишком мягкосердечными.
— Но ведь ты, папа, и сам служил в Корпусе Мира.
Его лицо исказило некое подобие улыбки.
— Трудно поверить, да? А я всегда думал, что одна из вас займется бизнесом или поступит на юридический. Кстати, еще совсем не поздно! Тебе скоро двадцать шесть исполняется?
Анна кивает. Ничего более неподходящего для себя, чем бизнес и юриспруденция, она не может представить.
— Ты бы уже половину отучилась. Получила бы магистра, а это открывает хорошие перспективы. Если бы мне было столько лет, сколько тебе сейчас, я бы сам этим занялся. Ладно, не бери в голову, все это чушь собачья.
Анна снова кивает. Пожалуй, она посидит еще минут пятнадцать, и хватит.
— А ты много путешествуешь по работе? — спрашивает она.
— Все меньше и меньше. У меня были дела в «Короле Пруссии», но вряд ли можно назвать поездку в этот отстойник путешествием. Путешествие у меня было в прошлом месяце, когда я ездил во Флориду, но не по работе, а отдохнуть.
Отец наклоняется вперед.
— Достань, пожалуйста, с полки вон тот альбом. Тебе понравится.
Когда альбом оказывается у нее в руках, он жестом подзывает ее к себе. Им что, нужно будет сидеть рядом на диване? И с каких это пор отец стал фотолюбителем? Когда мама их фотографировала, у него никогда не хватало терпения стоять неподвижно и ждать, пока выглянет солнце или Анна начнет улыбаться. Он всегда подстегивал жену: «Давай побыстрее, Кэтлин. Фотографируй как есть».
— Я ездил с двумя друзьями, Говардом Донованом и Ричем Инслоу, — поясняет он. — Инслоу тоже в разводе.
Анна не помнит, чтобы у ее отца когда-нибудь водились друзья, по крайней мере близкие. И Донованы, и Инслоу состояли в том же загородном клубе, что и Гавенеры (после развода мать потеряла право состоять в клубе, поэтому Анна очень редко бывала там), но они были лишь шапочными знакомыми. У Анны вдруг мелькнула мысль, что отец перестал встречаться с женщинами примерно в то же время, когда мать снова начала встречаться с мужчинами. После развода он несколько раз пытался с кем-то сойтись, но безуспешно.