— Разумеется, — продолжил Оливер, — ты затронула сразу два вопроса, или, по крайней мере, начала с двух. Не сомневаюсь, что наготове у тебя есть еще миллион вопросов, но, чтобы на них ответить, пришлось бы потратить весь остаток жизни. И сейчас самый насущный для тебя вопрос звучит так: «Можно ли считать, что ты не относишь себя к той категории женщин, которых можно соблазнить такой мелочью, как акцент?»
— Да, конечно, — откликнулась Анна. — Остальные десять процентов я бы приписала твоей скрытой агрессивности. Об этом был второй вопрос, угадала?
— А ты проницательный человек! — воскликнул Оливер. — Я так и думал. Но в агрессивности есть что-то хищное, а я ужасно миролюбивый парень!
— Значит, дело в твоей самоуверенности, — сказала Анна. — Ты же охотник за юбками.
— Ух ты! Против такого я не возражаю. Какое милое старомодное выражение!
— А хам? — предложила Анна. — Как насчет такого слова?
— Скорее бесшабашный хулиган.
— Ага, помечтай!
— Если я охотник за юбками, — продолжил Оливер, — то придется признать, что каждая женщина хочет, чтобы на нее охотились.
— И тогда «нет» на самом деле всегда означает «да», правильно? Ну а если ты едешь в электричке рядом с сексуальной женщиной и тебе захочется ее пощупать, то вперед, потому что она сама этого хочет.
— «Нет» не всегда означает «да», — возразил Оливер. — Хотя, мне кажется, именно у тебя как раз почти всегда. Под твоей внешней чопорностью, я уверен, скрывается похотливое животное.
Неожиданно для себя Анна почувствовала, что эти слова ей приятны, но тут он добавил:
— Может быть, хомячок.
Ждал ли Оливер последние несколько месяцев, что она сама заговорит с ним? Хотел ли он поговорить с ней? Нет. Он наглый; если бы у него возникло такое желание, он сам бы завел разговор. Просто-напросто, когда она поддела его, ему тоже было скучно и он с удовольствием вступил в эту незначительную перепалку. Была как раз половина четвертого, самое скучное время в офисе, почему для разнообразия немного и не поболтать?
Однако их разговор перерос в настоящий спор, шутка про хомяка была воспринята как оскорбление. Они сидели каждый за своим рабочим столом вполоборота друг к другу, и Анна сказала:
— Мне нужно позвонить.
Пока она набирала номер, раздался его голос:
— А во мне скрывается лев-охотник за юбками.
Странно, подумала Анна, что Оливер шутит, зачем утруждать себя? Какое дело всем его подружкам до того, испортилось ли у нее настроение или нет. В разговоре Оливера, кроме акцента, большую роль играли тон и ритм. А еще его красота. И тут было на что посмотреть: шести футов росту, широкоплечий, Оливер выглядел весьма привлекательно. Когда он поступил на работу в их организацию, у него были каштановые волосы, но через три недели они стали белокурыми. Анна тогда спросила его, ходил ли он в салон, чтобы перекраситься, или все сделал сам, и, к ее неудовольствию, Оливер ответил, что красился сам, но ему помогала подруга. Позже Анна поняла, что в душе ей хотелось, чтобы он сказал, что посетил салон, ведь парня, который тратит на уход за волосами сотни долларов, можно не воспринимать всерьез. Она изо всех сил старалась не попасть под обаяние его красоты, потому что очень легко представляла себе, к каким печальным последствиям это бы привело.