Прошло около сорока пяти минут, и Анна уже приспособилась к ритму движения (участок, где проходят ремонтные дороги, не такой уж длинный). Неожиданно на дорогу, прямо перед грузовиком, выскакивает какое-то животное, не большое и не маленькое, коричневого цвета и с хвостом.
— О Господи! — вскрикивает Анна и почти в ту же секунду переезжает его: под левым колесом слышится небольшой удар. Она подносит руку ко рту и сжимает ее в кулак.
— Эллисон, ты не спишь?
Эллисон начинает шевелиться:
— Где мы?
— По-моему, я только что задавила опоссума или енота. Что мне делать?
— Только что?
— Может, мне повернуть?
Эллисон выпрямляется.
— Ничего не надо делать. Просто едь дальше.
— А что, если он не совсем погиб, если он там мучается?
Эллисон качает головой.
— Все равно ничего делать не надо. Это слишком опасно. Ты что, никогда раньше никого не сбивала?
— Я, честно говоря, не очень часто вожу машину.
— А ты уверена, что сбила его? Ты в зеркало заднего вида посмотрела?
— Уверена, — с горечью произносит Анна.
— Тогда просто не думай об этом, — сочувствующим, но твердым голосом говорит Эллисон. — На дороге постоянно сбивают разных животных. Помнишь, пару часов назад мы проезжали мимо оленя на разделительной полосе? Это намного хуже любого опоссума.
— А тебе приходилось сбивать кого-нибудь?
— Наверное, да. — Эллисон зевает. — Я, признаться, точно не помню, и это означает, что я не такая жалостливая, как ты.
— А ты ведь вегетарианка.
— Знаешь, я никогда не еда животных, сбитых машинами, если ты это имеешь в виду. Правда, Анна, хватит об этом. Давай я сяду за руль.
— Да, пожалуй.
— Поверь мне, это не такое уж страшное преступление. Я уверена, что это существо прожило хорошую жизнь и теперь отправилось в лучший мир.
Они помолчали. «Прости меня, опоссум», — думает Анна, и тут Эллисон говорит:
— Знаешь, какие мысли были у меня в голове, когда я спада? Помнишь тот мексиканский ресторан, из которого мама и папа, когда ездили на всякие званые обеды, всегда привозили нам семислойный салат? Хотя салатом это нельзя было назвать, просто гаукамоле: сверху говядина, на говядине сыр, а на сыре сметана.
— Да, салатик был отличный, — соглашается Анна, а Эллисон продолжает:
— Удивительно, какую вредную для организма пищу мы ели, когда были маленькими.
— А в нем и латук был, — вспоминает Анна.
— Очень редко попадался, но говядина была отвратительная. Поверить не могу, что я когда-то ела мясо.
Сейчас Эллисон и Сэм едят исключительно органическую пищу, и это, понимает Анна, именно то, ради чего Эллисон и затеяла весь разговор: какое чудо, что она стала мудрым, разносторонним человеком, несмотря на то что в детстве ее кормили сплошными пестицидами и гидрогенизированными маслами. Оказывается, существуют такие продукты, о которых Анна даже не догадывалась, пока не увидела их в кухне у Эллисон и Сэма. Например, продаются органические версии кетчупа или макарон.