— А я об этом ее и не просила. Я беру ссуды в кассе студенческой взаимопомощи.
— И ты считаешь, что это нормально? Может быть, кто-то из менее благополучной семьи нуждается в этих деньгах еще больше, чем ты.
— Это ссуды, Эллисон, не стипендия. Мне нужно будет вернуть деньги — вот почему я считаю, что имею право так поступать.
— Папа платил за меня, когда я сдавала на магистра, — продолжает Эллисон. — Я думаю, он готов заплатить и за тебя, когда ты будешь работать над дипломом, если, конечно, вы наладите отношения. Вообще-то, он очень щедрый человек.
— Он мудак, — перебивает сестру Анна. — Кстати, о птичках… А Сэм знает, что его брат запал на тебя?
Эллисон смеется.
— С чего ты взяла?
Никто не сомневался, что Эллисон предпочтет отшутиться. Но не граничит ли ее оптимизм в этом вопросе с глупостью? Она, конечно же, не тупая. Анна всем говорит (например, доктору Льюин), что они с сестрой очень близки, но так ли это на самом деле? Доставляет ли им удовольствие находиться рядом, понимают ли они все еще друг друга?
— Он когда-нибудь пробовал заигрывать с тобой?
— Почему ты спрашиваешь? — вопросом на вопрос отвечает Эллисон, то есть не отрицает напрямую.
— Вот сволочь! — восклицает Анна.
— Это было всего один раз, на одной вечеринке. Эллиот напился и полез ко мне целоваться. На следующий день он сделал вид, будто ничего не произошло.
— Ты рассказала Сэму?
— А тебе-то какое дело, рассказала я или нет? — голос Эллисон дрожит, в нем слышится то ли вызов, то ли жалость к самой себе. — Что бы я ни сказала, ты все равно посчитаешь, что это неправильно.
О, как Анна скучает по той Эллисон, какой она была, когда училась в начальной школе! Тогда она знала, куда послать того, кто ее хорошенько достанет.
— Понимаешь, мне тебя было даже жалко, оттого что к тебе постоянно липли мужики, — говорит Анна. — Я, наверное, должна была тебе завидовать, но все эти парни — такая головная боль! Ведь тебе никто из них по-настоящему не нравился, но все равно приходилось постоянно отвечать на их телефонные звонки, подставлять щечку для поцелуев или просто ломать голову, как же вести себя, чтобы никого из них не обидеть. Но теперь до меня дошло, что я ошибалась. Тебе доставляет удовольствие крутить ими, иначе зачем бы ты взяла с собой Эллиота в поездку, если знаешь, что нравишься ему?
— Это несправедливо!
— Может, затем, чтобы Эллиот мог наблюдать, как вы с Сэмом развлекаетесь на природе?
— Ты не можешь успокоиться, да? — вспыхивает Эллисон и порывисто, но неуклюже поднимается на ноги. Ее щеки заливаются краской.