«У России не было истории. И то, что сейчас происходит, – не история. Это забудется, как неизвестные зверства неоткрытых племен на необитаемом острове. Канет. Мы здесь живем сами по себе. Кто цел – случайно. Каждый день кого-то расстреливают, по районным советам…»[11]
Слушая эти страшные рассказы о тысячах расстрелянных офицеров, Анна Ахматова, у которой была родня и в Севастополе, и в Киеве, и в Одессе, только недоверчиво хмыкала в самых интересных моментах. Из писем родных она прекрасно знала, как было все на самом деле и сколько при этом было жертв, а также и то, что теми жертвами были отнюдь не офицеры.
Но это, собственно, было неизбежно, потому что там, где есть интеллигенты, ненавидящие любую власть (даже если она состоит и из них самих), там будут и такие разговоры. Обмениваясь между собой слухами и раздувая цифры жертв до невероятных величин, эти в общем-то неглупые люди сами не понимали, насколько они оторвались от окружающей их реальности. В ней главным был не зарождающийся культ Сталина, в котором персонифицировалась новая власть, и не вымышленные «зверства большевиков», которых не было и быть не могло, поскольку все творцы Красного террора, вроде Урицкого, полегли во время мятежа Троцкого – Свердлова.
Главным же было то, что вернувшиеся с фронта мужики, поделившие помещичью землю, произвели первый мирный сев и теперь ожидали невиданного за все время урожая. Главным было и то, что заводы и фабрики продолжили работу, по большей части перейдя на выпуск мирной продукции, и теперь стремились удовлетворить жуткий товарный голод, который едва-едва покрывался импортом из Германии и Швеции. Главным было то, что Советской России удалось в основном и главном избежать Гражданской войны, и то, что она сохранила костяк своей армии и флота, отделавшись при этом незначительными потерями.
Но там, в квартире на Сергиевской, поглядывая с балкона на снующих внизу людей, они всего этого не замечали, считая, что катастрофа наступит уже завтра и все вокруг них окончательно погибнет.
Впрочем, такие люди есть всегда – и то же самое, только поменяв имена, можно было бы написать и о либеральной интеллигенции из начала XXI века. Точно так же, как тогда в интеллигентской среде муссировался лозунг «пора валить», и тысячи наивных мужчин и женщин полагали, что как только они приедут на благословенный Запад, то будет им ящик печенья, бочка варенья и молочные реки в кисельных берегах.
15 мая 1918 года. Петроград, Таврический дворец. Глава ИТАР Тамбовцев Александр Васильевич
Сегодня я пригласил к себе двух известных людей, которые в нашей истории очень много сделали для развития российской нефтянки. Это Иван Михайлович Губкин и Владимир Григорьевич Шухов. Вполне естественно, что темой нашего разговора должна была стать нефть России. Да-да, та самая, «жирная, грязная и продажная» – как называл ее Валентин Саввич Пикуль.