Дух боялся последствий чифирных посиделок. После возлияния у братвы возникало стойкое желание его трахнуть. Во время ломки зависимые чифирные наркоманы, не приняв дозу, садились на коня. В момент отходняка категории опущенных зэков лучше было не попадаться на глаза сонливому, подавленному, раздражённому и необщительному зеку. Дух ненавидел чифирные посиделки с тех пор, когда, не зная законов, решил сесть в круг, чтобы глотнуть терпкого напитка. Это была его не первая ошибка, за которую он поплатился здоровьем. Избитый сокамерниками до баклажановой синевы, он провалялся в медсанчасти и с тех пор презрение и оскорбления преследовали его все тюремные годы.
Для Духа первый год пребывания в лагере прошёл в блаженных воспоминаниях о прежней свободной жизни, в надежде об уменьшении тюремного срока и возвращения домой. На второй год он смирился с положением неприкасаемого, изучил особенности и порядки негативной стороны тюремной жизни. На третий – свыкся с мыслью, что он не сидит в тюрьме, а живёт в ней, только весьма неудобно и ограниченно.
К концу срока он притерпелся к брезгливому к нему отношению заключённых, понимал, что за связь с ним любой мог попасть в разряд петухов. За годы отчуждения от общества он притерпелся к жизни в образе прокажённого и считал себя дрессированным животным. На фоне общего негатива к его статусу он представлял себя раковой опухолью на теле преступного мира. Переубедить его в обратном никто не старался, лишённый человеческого общения он с каждым днём все больше походил на матёрого волка.
Глава XIV
Благодатные и чумные…
Гладко выстриженный затылок покраснел от усердного натирания до блеска металлических деталей обмундирования, пальцы почернели от соприкосновения пасты Гойя с золочёными пуговицами и звёздами на погонах отглаженного кителя, так щепетильно Потап готовился к почётной миссии награждения и неожиданного присвоения внеочередного звания и обдумывал будущее.
Царственная люстра подчеркнула высокие своды актового зала и помпезность бархатных штор цвета горького шоколада, стройные ряды партера заполонили милицейские погоны с радужными вкраплениями женских нарядов.
– Награждается, – резануло по ушам Левитанским тембром микрофонное эхо, заглушив сплошной шепоток, – Ветров Потап Егорович! За раскрытие серии резонансных убийств, – военный оркестр торжественно взорвался металлическим звуком ударных и медных духовых инструментов, передавая энергию высокопарной идеи дирижёра.
Вытянувшись в струнку Потап боялся дышать, когда награду на китель прикрепил начальник областного управления.