Снова пропал ребёнок. Кто орудует в городе? Какая тварь страшит народ? Девочку пока не нашли, что же ждёт этого ребёнка? Жестокая расправа или счастливое воссоединение с семьёй. Внутри словно нагноилась рана и дёргала, мешая упокоено жить.
«Не слишком ли много загадок на один день?» – думал по дороге домой Потап. – Кража, похищенный ребёнок, захват похитителя, неудачный допрос, и пропавшая школьница. Чувствует моё сердце не к добру все это.
Уставший он пришёл домой далеко за полночь ближе к утру. Тихо открыл дверь и также тихо закрыл, чтобы не тревожить сон семьи не виноватой в том, что по воле разгуливают преступники, которых надо ловить именно ему. Он на цыпочках крался через центр комнаты и в темноте споткнулся.
– Черт! – наверное, Ксюшка оставила свой любимый ящик с детскими игрушками, предположил отец.
Дочь частенько ностальгировала по старым игрушкам, которые возвращали её в детство, и она просто не успела убрать коробку, заигравшись в них. Заглянув в детскую комнату, он увидел счастливое лицо Ксюши, и рядом медвежонка, которого они с Лидочкой подарили ей на пятилетие. Он взял мишку в руки, подмигнул ему и прошептал: «Береги дочь!» Затем бережно положив на место, вышел из комнаты. Что-то не отпускало из детской, он вернулся и, взяв в руки игрушку, вышел с ней на кухню. Сделав сладкий чай, он посадил медведя на стол. Собеседник был молчалив, но обаятелен, к тому же с игрушкой стало теплее и не одиноко. Сделав пару глотков душистого чёрного чая, он откинулся на спинку стула и ощутил жуткую усталость. Все тело ныло от неудобной позы у микроскопа и очередного недосыпа. Чай с пятью ложками сахара казался божественным напитком, ведь в детстве он был лишён сладостей из-за жуткой нищеты и голода. Да и работа мозга требовала углеводов.
– Ну, что дружище, ты теперь одинок, как и я? О тебе вспоминают только когда наводят в углах порядок? – медведь упрямо молчал. Потап щёлкнул его по носу. Щелчок на удивление получился сильный и нос у несчастного медведя отвалился, и закатился под стол. Пыхтя, он ползал на коленках по полу, и увидел в дальнем углу оторванный нос.
– Вот, ты где, проклятый, завалился. Уж думал не найду, – он поднял пластмассовый нос, покрутил в руке, приложил к прежнему месту и решил его приклеить, чтобы за ночь высох клей, и дочь не догадалась о том, что он оторвал любимцу нос.
Хлебнув чайку он намеревался найти тюбик с клеем и вдруг в голове щёлкнула вспышка, и нашёлся ответ. Он схватил нос, поднёс близко к глазам, посмотрел как оценщик бриллиантов на кусок пластмассы, и вдруг его мозг бешено заработал, словно вычислительная машинка. Он ухватился за нить и восстановил в памяти предмет похожий на оторванный у медведя нос. Так выглядела улика, зажатая маленьким кулачком убитой Ирины.