Я сочувствующе вздохнула. Все понятно, первый выстрел – наповал.
– В ту же ночь я покинул пост и влетел в ее окно, – печально усмехнулся вампир. – И в ту же ночь унес ее в укромное место, о существовании которого больше никому не было известно. А несколько лет спустя узнал, что меня с позором изгнали из стражей, правитель всему клану выразил недоверие и родичи от меня отказались. Но тогда я ни о чем не жалел, моя любимая была со мной, мы были неимоверно счастливы. Старый герцог через некоторое время простил дочь и принял меня в семью. А его сын доверил мне пост начальника охраны. Все было прекрасно, я нашел средство, как поддерживать в любимой молодость, отец оставил ей кроме одного из своих замков богатые земли и деревни. Только одно омрачало жизнь – детей у нас не было. И вот однажды, восемнадцать лет назад, в замок забрел укрыться от непогоды молодой маг. Он втерся к Катрине в доверие и упомянул, что у него есть снадобье, которое поможет ей стать матерью. Я не стал ее отговаривать, она могла обидеться, но лучше бы мы жили в ссоре. Дочь у меня появилась… а любимой не стало.
Вампир смолк, скрипнули клыки, вонзились в травяную лежанку мгновенно отросшие острые когти.
– Дарвиль, но это значит, твоей дочери уже семнадцать лет? А ты говорил о ней так, словно она малышка.
– Мы взрослеем позже, она выглядела на двенадцать, но это уже не важно. У меня теперь нет дочери, – хрипло буркнул он и отвернулся, давая понять, что больше разговаривать со мной не хочет.
Эй, вампир! Так, между прочим, невежливо поступать, особенно с женщиной. Бросил рассказ на самом интересном месте, как безответственный автор одного виртуального журнальчика, где я люблю иногда скачать новенькую книжку, и выпал из зоны доступа.
– Она что, умерла? – скорбно поджав губы, гляжу в спутанные белокурые локоны.
Хотя почему-то уверена, что говорил он не о смерти.
– Нет, – помолчав, взрыкнул мой раб. – И скажи своим друзьям, пусть войдут, я их чувствую.
Я тоже их почувствовала пару минут назад, вернее, трава доложила. Только окликать не стала, вот еще! Незачем им знать, что они у меня под колпаком гуляли, у мужчин всегда должна оставаться хоть иллюзия свободы.
– Талм, – позвала я того из гномов, в чьей преданности была уверена полностью. – Чего вы там застряли?
– Уже идем, – как-то непривычно серьезно вздохнул он, и гномы молча прошли под навес.
Атаний беглым взглядом окинул украшающие наше временное пристанище цветы и фрукты и сурово поджал губы. Гарон вообще состроил физиономию проповедника, с которой ходит по стоянкам, а Талм исподтишка посматривал на меня несчастными глазками. Интересно, почему мне заранее не нравится решение, которое они приняли на своем семейном совете? Хотя я даже не знаю пока, в чем оно заключается.