– Какую одежду изготовить для Хранительницы? – высоким голосом спросила она.
Я показала рукой на свое простое темное платье.
– Такую же, пожалуйста. Цвет темно-серый или черный, и желательно, чтобы платье было с высоким горлом, – попросила я.
Дева чуть нахмурилась. Потом медленно кивнула.
А я с облегчением направилась в библиотеку, которую мы организовали в одном из пустых помещений. Новые книжные шкафы, большие, пузатые, важные и солидные, уставленные магическими книгами, манили меня, как манит лакомку изысканный десерт! А еще здесь поставили удобные кресла и стол, так что я уже знала, где буду проводить свое свободное время.
В бывших покоях Селении стало светло. Черно-красный цвет сменился на зеленый и бежевый, появилась удобная и простая мебель. Теперь здесь жила я. С легкой грустью я покидала свою синюю комнату и в то же время хотела уйти, надеясь, что на новом месте станет легче.
Глупая, так и не поняла, что от себя не сбежать.
Меня радовали происходящие в замке изменения, Риверстейн оживал, расправлял свои черные каменные крылья и уже поглядывал на округу с молодецким задором. Я чувствовала, как веселится дух старого замка, хоть и ворчит по привычке на суету.
А больше всех, похоже, радовались изменениям Ксеня и Данила.
Вообще, где бы ни появлялась эта пара, они всюду вызывали улыбки. Невозможно было не улыбнуться, видя лучившиеся счастьем голубые глаза Данилы и то, как нежно он касается руки Ксени, каждое мгновение ищет ее взглядом. И как фыркает насмешливо на его обожание моя вредная подруга, а сама тайком краснеет и за обедом старается отдать ему лучший, самый вкусный кусочек! А это, зная искреннюю любовь Ксени к еде, говорит о многом…
Я смеялась до слез, когда Данила преподнес любимой еще парочку ножей, выкованных умелыми гномами, а девушка одарила возлюбленного букетом из редких травок для его знахарского набора.
Данила нежно относил уснувшую Ксеню на кровать и заботливо укрывал покрывалом, а утром она отрабатывала на нем приемы рукопашного боя. А потом ругала, что он не увернулся, остолоп, и теперь сидит тут с синяком! А сама умоляюще тянула меня за руку и просила залечить. Только чтобы «дурень» об этом не знал…
Даже Анташар поначалу ходил за ребятами тенью, жадно вдыхая их любовь, жмурил серебряные глаза. А потом перестал. Начал закрываться, уходить от людей и подолгу сидеть в одиночестве, не желая никого видеть. Я пыталась поговорить с ним, понять, что происходит с Безликим, но он молчал, только смотрел напряженно.
И настаивать я не стала.
Все-таки шестипалые девы оказались волшебницами. Когда одна из них принесла мои новые платья, я кивнула удовлетворенно, увидев темные свертки. И лишь вечером, когда уставший от дневной суеты Риверстейн уснул, примерила.