– Какой Макковей? – продолжал думать о своем Зверев. – Нечто иного имени в святках нет?
– Знамо, имеются, – кивнул Пахом. – Помнится, Пантелеймона день тоже сегодня значится, и Пафнутия.
– Понял, – недовольно фыркнул Андрей. – Ладно, договоримся как-нибудь… с батюшкой…
В очередной раз скрипнула на смазанных салом подпятниках дверь избы, но теперь вместо потных девок на двор спустилась, вытирая ладони краем верхней юбки, незнакомая краснощекая баба с молодым взглядом и седыми косами, вывалившимися на плечи из-под серого платка с красными нитяными кисточками по краям. Она обвела всех присутствующих оценивающим взглядом, остановила его на Андрее, подошла ближе и низко поклонилась, чиркнув пальцами по земле:
– С новорожденным тебя, папочка, с сыном. Вылитый ты.
– Сын родился! – неуверенно выдохнул Андрей и уже во весь голос, в крик повторил: – Сын у меня, люди, сын на свет явился! Сын! Фрол, пива всем немедля, меда хмельного, вина давай! Сегодня каждый сытым и пьяным быть должен! Кто завтра на работу выйдет – за врага считать стану. Гулять всем с зари и до упаду! Что завтра на праздник съедено и выпито будет, втрое с оброка прощаю. Нет, Фрол, вчетверо!
Деревенские и приезжие из других поселков радостно завопили, выкрикивая здравицы и князю, и его наследнику, дядька же толкнул в бок и громко шепнул воспитаннику на ухо:
– Бабке… Пятиалтынный бабке сунь, положено… – и сунул Андрею в руку серебряную монету.
Князю искать кошель, рыться в нем было некогда, а потому он передал повитухе пятиалтынный холопа:
– Держи, красавица, заслужила.
– Ай, и спасибо тебе, красный молодец, удалой удалец! Хорошо ты дело свое начал, так бы нам и каженный год с тобой встречаться… – Она приподнялась на носки и, немало не смущаясь высоким званием папочки, торжественно расцеловала его в обе щеки: – Теперича к ненаглядной своей беги, пока не заснула с усталости. Поди, невтерпеж.
Андрей взял ее за плечи, решительно отодвинул в сторону, быстрым шагом поднялся по ступеням, миновал сени, ворвался в светелку, посреди которой утонула в перине его княгиня, присел на край постели, взял бледную, как молоко, Полину за руку:
– Ну ты как?
Юная мама молча улыбнулась, скосила глаза в сторону. Андрей глянул туда же и увидел среди тряпок крохотное, старчески сморщенное, безволосое личико с коричневыми пятнами на лбу. Существо больше походило на воздушный шарик, из которого выпустили воздух, но никак не на человека, и никаких родительских эмоций не вызывало. Зверев кашлянул, неуверенно переспросил:
– Сын?
Полина опять улыбнулась, притянула к себе его ладонь, поцеловала в тыльную сторону.