– Господин Киа-Цзун ждет уже целый час! Никаких девчонок тут не хватит! – Роберт как всегда был в своем репертуаре строгого папаши.
– Да расслабься! Вот, кому девчонок не хватает, это тебе.
– Звонил Локк, прибыла партия с гашишем, грузовики выедут со складов на следующей неделе. Выезд, как всегда, по звонку, – продолжал Роберт, пока они шли вдоль узкого коридора. – И объявились какие-то новые дельцы, желающие заиметь с нами дела.
– Что за дельцы? Откуда они?
– Откуда-то с севера, они не захотели уточнять.
– Еще одни параноики.
– Параноики с большой биографией. Судя по тому, что удалось на них нарыть, эти ребята промышляют немалыми количествами в последние семь лет.
Они остановились перед железной дверью.
– Давай, повторим. Мы сдаем Киа-Цзуну наш таможенный коридор за тридцать процентов выручки.
– Думаешь, он пойдет на тридцать? – спросил Эрик.
– Ты же у нас гений, ты и скажи!
– Спорим, я закончу с этим китайцем за десять минут?
– Он – японец, и спорить я не буду, все равно выиграешь, – отмахнулся Роберт и постучал в дверь.
Тяжелый скрип ознаменовал их прибытие.
В тускло освещенной уютной переговорной, за дорогой обшивкой из красного дерева которой скрывались противопрослушивающие устройства, на черном кожаном диване восседал господин Киа-Цзун – глава одного из японских синдикатов. Он медленно затягивался сигарой, изучая пристальным взглядом вошедшего Эрика. Киа-Цзун был заядлым сумоистом, и оттого костюм, хоть и явно сшитый на заказ, потому что его параметры не поддавались какому-либо размеру, трещал при каждом движении тела. Эрик воздал должное за то, что этот японец еще мог чем-то удивить уже всякое видавшего Эрика. Мелкая испарина покрывала лоб и массивный подбородок Киа-Цзуна, а зализанные в хвост волосы завершили образ большой кучи дымящего кольцами свиного сала. Рядом сидел худенький (хотя по сравнению с сумоистом и бегемот покажется худеньким) японец – переводчик.
Эрик вежливо поклонился и сел на диван напротив. К делу перешли немедля.
– Господин Киа-Цзун спрашивает, почему вы берете такой большой процент,– начал переводчик тихим и почти детским голосом.
– Это неправильный вопрос,– отвечал Эрик.– Если бы я сказал семьдесят процентов, то это был бы большой процент. Если бы я сказал пятьдесят, то это был бы хороший процент. Но я сказал тридцать, что означает – маленький процент.
Переводчик что-то долго болтал на японском языке своему хозяину, и тот задумчиво затянулся сигарой. Потом он что-то рявкнул переводчику и тот сказал:
– Господин Киа—Цзун настаивает на двадцати пяти и не больше.