Шейн кривится.
– Думаю, я в каком-то смысле понимаю, почему ты так привязалась к этому парню, а не ко мне. Я вел себя как придурок, когда мы встретились.
Я хватаю его за руку и сжимаю ее все сильнее, пока он не издает возмущенный стон.
– На самом деле, думаю, правильное слово – «уродец».
Несколько секунд мы оба смеемся. Я чувствую, что мои глаза щиплет от слез.
Я говорю:
– Когда мы встретились, я была уверена, что выглядела как воображала или вроде того.
– Не-а. Я знал, что ты стеснительная. Просто доставать других – это мой способ получить свою долю внимания. Я был дураком. Прости.
Я провожу ладонью по его руке.
– Ты далеко не такой плохой, как думаешь. На самом деле даже очень хороший. И ты и так всегда достоин внимания, поверь мне.
– О черт, похоже, CZ88 вот-вот убьет меня, если ты поешь мне дифирамбы.
– Заткнись.
– Так-то лучше.
Я закатываю изорванные рукава его рубашки.
– Может, у тебя температура вовсе не из-за CZ88. С нами столько всего случилось за эту неделю. У тебя наверняка ослабленный иммунитет. Может, это грипп. Или просто сильная простуда. Или…
– Нет, Эйслин. Это слишком паршиво для гриппа.
Я подавляю всхлип, глядя на этого парня, который так много пережил вместе со мной. Который завоевал мое доверие против своей воли. Если я потеряю и его… Нет, этого не может случиться.
Я вцепляюсь рукой в его футболку.
– Слушай, Шейн, мы оба – счастливчики. Наши тела могут сопротивляться CZ88 по какой-то странной генетической причине. Поверь мне.
– Я верю, что ты крутая.
– А у кого я этому научилась, как ты думаешь?
С довольной усмешкой он напевает:
– С днем рождения, мисс Крутая…
Я жду, что он продолжит, но его голова склоняется к земле.
– Шейн?
Нет ответа.
Я еще десяток раз зову его по имени. В моем горле растет огромный ком. Тряся его за плечо, я кричу: «Проснись!». Я бью кулаками по плотной грязной земле.
– Ты, отвратительный, ненормальный паршивец!
Но он не шевелится. Как будто знает, что нам уже не на что надеяться. А может, надежды никогда и не было.
Мне нужно найти помощь. Может, кто-то еще сможет все исправить. Мы с Шейном отличаемся от остальных. Иначе и быть не может. Мне просто нужно доставить его в больницу. Сейчас же.
Я целую его в щеку.
– Мы выживем. Ты еще увидишь.
Если бы он был в сознании, он тут же раскритиковал бы меня за сомнение в моем голосе.
Я поднимаюсь, едва держась на ногах. Потом я нахожу большую ветку и вытаскиваю ее на середину дороги, чтобы отметить, где лежит Шейн. Я не надеюсь, что я смогу опознать это место или что он будет звать на помощь.
Я борюсь с дурнотой, из-за которой меня тянет просто лечь и ждать. Улечься спать рядом с Шейном, пока все не вернется в норму. Но я знаю, что на чудесное спасение лучше не рассчитывать.