Идти по дороге босиком больно. Я пытаюсь бежать, но спотыкаюсь через несколько шагов. Ладно, буду просто идти.
Я плетусь вперед, царапая ноги об асфальт. Понятия не имею, сколько времени и куда я иду. Надо было учить астрономию. Шагая вперед, я молюсь за Шейна, за Себастьяна, за Хлою, Джесси, Ксавьера и всех остальных, рискнувших жизнью ради шанса изменить себя или заразившихся от них.
Я так сосредоточена на дороге и на попытках определить, действительно ли я вижу впереди отсветы огней, что замечаю шум, раздающийся сзади, только когда он почти настигает меня. Испугавшись, что это снова те же похитители, я бросаюсь в сторону от дороги как раз когда лучи фар достигают меня. Я прячусь, скорчившись за кустами ежевики, которые царапают мои руки и ноги.
Машина со скрипом останавливается. К счастью, это не фургон. Может, это обычный человек, добрый самаритянин, который нам поможет? Я уже готова выйти из своего укрытия, но что-то останавливает меня – может, паранойя из-за всего, что я только что пережила.
Мужской голос кричит:
– Мисс? Вы в порядке?
Его голос звучит совершенно обычно, мило, насколько можно судить по четырем словам. Но, хоть и нужно найти кого-то, кто поможет Шейну и мне самой, я медлю.
Он кричит еще раз:
– Я видел, что вы убежали за деревья. Здесь небезопасно одной. Вы одна?
На последнем слове его голос становится пронзительным, отзываясь напряжением у меня в животе. Мне так хочется ему доверять, позволить ему помочь мне. Прежняя я нетерпеливо бросилась бы ему навстречу, чтобы позволить кому-то другому все исправить. Но новая я решает подождать еще немного.
Дверь машины открывается и свет фар освещает лицо мужчины. Ему лет тридцать, у него короткие волосы и мягкие щеки. Когда он выходит из машины, его лицо скрывает темнота, но перед этим я замечаю что-то странное в его глазах. Какую-то жесткость, которая настораживает меня и не дает мне воспользоваться этим шансом выбраться в безопасное место с этой Богом забытой дороги – возможно, единственным.
Он окликает меня еще несколько раз, а потом бормочет ругательство себе под нос, возвращается в машину и уезжает прочь. Слезы катятся по моим щекам, когда я вижу, как огни машины исчезают вдали.
Выждав еще несколько минут, я возвращаюсь на дорогу. На этот раз я держусь на обочине дороги, вместо того, чтобы идти посередине. И я постоянно прислушиваюсь, чтобы вовремя заметить шум двигателя.
Мои глаза постепенно приспосабливаются к темноте. Если бы только я могла видеть, как ночные животные. Однажды, с помощью генной инженерии, это станет реальным. Потому что, как бы люди не противились развитию технологий, всегда найдутся такие, как доктор Стернфилд – те, кто не могут устоять перед искушением улучшить человека. И однажды они сделают это, а кто-то пойдет даже дальше и модифицирует половые клетки, так что изменения передадутся последующим поколениям. И тогда, быть может, случится именно то, чего боятся протестующие – мы разделимся на несколько видов. Я вздыхаю. Но решение не в том, чтобы вообще не использовать генетические модификации. Слишком много людей, которым они могут помочь.