– Как только мы что-нибудь узнаем, мы вам сообщим. Тем временем…
Я чувствую, как ускоряется пульс Шейна.
– Мы уже записали прощальные видео.
Доктор Калдикотт резко дергает головой. Но вместо того, чтобы отругать нас за то, что сдались, она кивает.
– Парни, которые служат в Афганистане, сделали бы так же.
Следующие несколько дней погружены в мутный лихорадочный туман. Я провожу как можно больше времени в видеочатах, говоря другим то, что должна сказать, даже если при этом приходится плакать. Врачи вводят нам интерферон, но концентрация вируса в нашей крови остается прежней.
Через неделю нашего пребывания здесь, 4 июля, в День независимости, я разговариваю с Сэмми в видеочате. Он размахивает флажком.
– Мама возьмет меня посмотреть фейерверки и…
Жестокий приступ грудного кашля прерывает его рассказ.
Я по привычке тянусь за коробкой с платками.
– Твое участие в программе AV719 как нельзя кстати. На следующей неделе, да?
Глаза Сэмми наполняются слезами, и он с трудом выговаривает:
– Никаких клинических испытаний.
– Они не будут их проводить?
Но ведь «Nova Genetics» даже не является главным организатором этих исследований.
Сэмми качает головой.
– Они будут проводить испытания, но я в них не участвую.
Я едва могу дышать. Они вышвырнули его оттуда из-за меня?
– Сэмми, я смогу это исправить. Давай я позвоню доктору Гордону, а он сможет позвонить в университет.
Сэмми пристально смотрит в камеру, тяжело дыша.
– Это не их решение. Мама не хочет рисковать. Только не после того, что случилось с тобой.
Я вскрикиваю, ужасно перепугав Сэмми, и Шейна, который тут же подбегает ко мне. Я отмахиваюсь от него и кричу в экран:
– Это безумие. Дай поговорить с мамой.
Сэмми качает головой.
– Генная терапия – не панацея. Ты-то должна это понимать.
– Это совершенно другое. Поверить не могу, что вы мне не сказали. Дай поговорить с мамой сейчас же!
Когда она появляется в кадре, я кричу:
– Как ты могла забрать Сэмми из исследовательской программы?
– Успокойся. Ты его пугаешь.
Мой голос звучит еще пронзительнее:
– Пугаю его? А как насчет того, чтобы вылечить его? Ты же видела данные по AV719. Ему нужно это лечение.
– Не теперь, Эйслин. Когда мы встретимся, мы сможем обсудить это как взрослые люди.
Она закрывает чат.
О боже, что я наделала? Теперь от последствий моего решения принять CZ88 зависит не только моя жизнь, но и жизнь Сэмми. Рыдая, я ворочаюсь на кровати.
Шейн хлопает меня по спине и пытается успокоить, но я прошу его оставить меня в покое. Я сама должна все исправить, чтобы у Сэмми был шанс. Я вскакиваю с кровати и хватаю телефон.