К марту все относительно успокоилось. Мы контролировали свою территорию и действовали диверсионными группами и штурмовиками У-2Ш на территории противника в полосе 50-100 километров от нашего фронта. Немцы постепенно начали уплотнять территорию вокруг нас. От юга они отрезали нас еще в ноябре — выбравшись из припятских лесов и болот, их части окопались на немногочисленных дорогах и затем стали уплотнять свою линию опорных пунктов, так что мы могли просачиваться через нее только мелкими диверсионными группами или малошумными транспортными самолетами. Они плотно держали подходы к железнодорожным путям от Бреста на юго-восток. На северо-западе такую-же оборонительную линию они устроили в декабре, тем самым прикрыв свои грузовые линии в Прибалтике — наши вылазки в январе были ими быстро пресечены — они организовали несколько десятков постов воздушного наблюдения и три аэродрома истребительной и штурмовой авиации для борьбы с нашими транспортниками и высаживаемыми ими ДРГ. С юго-запада нас поджимал Брест, на западе — Белостокская линия обороны, пока относительно свободно мы чувствовали себя лишь на востоке. Они явно готовились нас раздавить.
К этому времени — марту 42го года — у нас в строю было сто тысяч кадровых — постоянных — военнослужащих и полмиллиона резервов — обученных стрелковому делу, получивших основы тактики, но как следует не обстрелянных ополченцев, в том числе женщин — они еще могли вести оборонительные бои в полевых укреплениях и городах легким стрелковым оружием, но к маневренной войне, тем более более на технике, не были готовы.
Хорошо хоть к этому моменту удалось всех вооружить автоматическим оружием и создать запас патронов и снарядов для МЗА. Наши оружейные мастерские каждый день выпускали уже по тысяче автоматов под наши промежуточные патроны, к ним — два миллиона патронов 7,62 — за счет собственного производства стволов мы отказались от немецкого калибра, тысячу мин для 82-мм минометов, пять тысяч снарядов для МЗА. Со снарядами для танковых пушек было сложнее — если по гильзам еще можно было использовать повторно, то производство снарядов пока шло медленно — их приходилось вытачивать из болванок, так что получалось около сотни снарядов разных калибров в день. Снаряды для МЗА мы научились обрабатывать на автоматизированных линиях — сначала делался корпус методами горячей штамповки, потом после термообработки он обтачивался на станках с фасонными резцами — снимать металла надо было немного и износ резцов был небольшой, и затем в горячем состоянии насаживались уплотнительные кольца из мягкого железа. Для самолетов использовали ту же технологию — износ стволов по сравнению с медными кольцами вырос незначительно, к тому же мы уменьшением пороха снизили начальную скорость снаряда — ее для самолетов хватало — они все-равно должны были подбираться к цели на расстояние сто-сто пятьдесят метров — с большей дальности стрельба была неэффективна — если только отогнать. Наземные же автоматы из-за своей неподвижности могли эффективно стрелять на большие дистанции, поэтому не стоило их лишать возможности бороться за свою жизнь — в отличие от самолета они не смогут небольшим движением рукоятки выйти из-под обстрела — подвижность объектов была совершенно разной.