Учитель рванул на перехват, всё-таки не выдержал, однако у меня ещё не всё сюрпризы были. Про пистолеты я не говорю, уже в кобуры убрал, разрядил, а перезарядить некогда, я выхватил оба меча и встал в оборонительную стойку. Сейчас или никогда, бой этот покажет. Всё же ситх раньше достиг меня, видимо используя Силу для скорости, и за мгновение до того как наши клинки скрестились, мигнув, его меч погас. А то, Силовая Ковка наше всё, я ему меч сломал. Отреагировала тот мгновенно, извернувшись, уходя от моих ударов, а-а-а, я его достал, срубил протез на руке, и ломающим ударом стопой левой ноги в грудь, тот отправил меня в полёт. Как упал не знаю, меня этот удар вырубил. Такие ударами броню звездолётов ломать можно, но мы джедаи живучие.
Очнулся я, когда уже почти наступила ночь, начало темнеть. Значит, с начала боя с полчаса прошло, не более. С трудом сев, грудь адски болела, похоже там не только обширная гематома, но и рёбра сломаны, трещины точно есть, как лошадь лягнул скотина, и осмотрелся не без некоторой опаски. Метрах в шести от меня встав на одно колено, пытался удержать равновесие учитель, судя по пробегаемой дрожи по его телу, ранен тот серьёзно, крови не было, от световых мечей их не бывает, а рядом лежало тело ситха, голова отдельно. Чёрт, учитель Дарта Мола завалил? Обалдеть!
Ещё увидев в каком состоянии учитель, я с трудом встал, ни о каком вскакивании и речи не шло, и пошатываясь, быстрым шагом подошёл к учителю, буквально упав рядом на колени, и попридержал того, помогая лечь на спину. Учитель имел привычку ходить в плаще, вот и сейчас тот был при нём, плащ изрезан был, и сразу рану я не рассмотрел. Ран было несколько, но самая страшная в груди. Я как её увидел, сразу понял, без шансов. Огромная дыра в груди, и там где должно быть сердце, лишь отверстие, которое позволяло смотреть сквозь тело.
— Учитель, — тихо сказал я мастеру, тот слабо улыбнулся, говорить не мог, лёгкое сожжено вместе с сердцем, но явно что-то пытался сказать.
Бросив все силы на поддержку его тела, хотя и понимал, что это бессмысленно, но по-другому я не мог, мастер стал мне самым близким человеком в это вселенной, и потеря для меня была настоящей, без всяких шуток. Учитель так и не смог ничего сказать, я лишь успел сообщить как горд что именно он был моим учителем и буду помнить его всегда, пусть ему спокойно на душе будет уходя, приятно, когда такое говорят, да ещё в такие моменты, тем более я не лгал и говорил от души. А потом я почувствовал всплеск смерти рядом и понял, учителя у меня больше нет, я стал падаваном потерявшего своего наставника.