Поэтому я привалилась к боку Тейта и положила голову ему на плечо.
Он крепче сжал руку на моих плечах.
И только много, много позже я вспомнила, что не позвонила Вуду.
* * *
К тому времени как мы доехали до больницы святого Винсента резервуар для слез определенно иссяк, потому что, когда я вошла в приемный покой и мама с Каролиной бросились ко мне, все, что я могла, — это просто держать их в объятиях.
— Я так рада, что ты здесь, — прошептала мне на ухо мама. — Я так скучала по тебе, милая.
Я только крепче обняла ее.
Прошло много времени, прежде чем мы разъединились и они отступили на шаг. Кэрри первая посмотрела на Тейта, и ее рот тут же открылся от удивления.
— Мать моя женщина, — пробормотала она.
Мама услышала Кэрри и перестала грустно улыбаться мне. Она подняла глаза на Тейта, потом моргнула и откинула голову.
— Эм... Мама, Кэрри, это Тейт Джексон. Он мой бо...
— Бойфренд, — твердо заявил Тейт. Его глубокий хриплый голос наполнил приемный покой, и могу поклясться, что Кэрри выглядела так, словно вот-вот упадет в обморок, потому что ее тело начало неконтролируемо раскачиваться, а мама продолжала моргать.
Я потрясенно взглянула на Тейта, но он смотрел куда-то поверх головы Кэрри.
— Я могу вам помочь? — спросил он, и я повернулась, чтобы узнать, на кого он смотрит.
Там стоял Брэд, он выглядел бледным и несколько осунувшимся, хотя все равно выглядел как Брэд, но после всех этих месяцев, после всего, что случилось до, после месяца в Карнэле с мужчинами вроде Тейта и Вуда он больше не казался мне моим великолепным красивым Брэдом.
У его были светло-коричневые волосы, которые он при помощи стайлера укладывал назад, и как всегда, даже в приемном покое больницы, его волосы выглядели идеально. Помыв голову, он не оставлял их лежать как придется. Он укладывал их и иногда возился с ними дольше, чем я сушила свои феном, а это говорило о многом, потому что у меня были густые волосы. Он был всего на три дюйма выше меня, так что ему не нравилось, когда я носила очень высокие каблуки. У него были голубые глаза, которые я когда-то считала пронзительными. Теперь же я считала их просто голубыми. И у него было великолепное тело, но он довел его до совершенства, посещая спортзал пять раз в неделю, никогда не пропуская. Он ходил туда, даже когда болел, настолько отвратительной была для него мысль о потере своей тщательно созданной внешности.
Он не отрывал от меня глаз.
— Ри? — спросил он, уставившись на меня так, словно никогда раньше не видел.
— Что ты здесь делаешь, Брэд? — спросила я в ответ.