Предрассветную тишину распорол хрипловатый крик петуха. Его тут же поддержали голоса других пернатых собратьев. И вскоре петушиная перекличка зазвучала уже по всему поселку.
Кондрат, по прозвищу Малый, рослый не по годам юноша, спал в эту ночь одетым на свежем сене в возке, что стоял у дверей хаты.
Услыхав петушиное пение, парень, словно солдат по тревоге, соскочил с возка и бросился к калитке. Тихо приоткрыл ее. Оглядел в мутно-серой мгле предутреннюю улицу. Особенно внимательно — маленький белый домик напротив, утонувший по самую крышу в листве высоких, разросшихся кустов.
Окна домика были еще по-ночному плотно прикрыты навесными ставнями. Казалось, все вокруг: и улица, и домик, и темные кусты — охвачено крепким сном… Но вдруг в одном месте ветки зашевелились, затрепетали, раздвинулись, и зоркие глаза юноши заметили среди листвы девичью фигуру.
Кондрат быстро пересек улицу и подбежал к девушке. Молча взял ее руку.
— Здравствуй, Богдана! — переведя дух от бега, выдохнул он.
В ответ девушка доверчиво прислонилась к парню. Колыхнув мокрые от росы ветки, они оба как бы растворились в темно-зеленой листве.
— Ох, Кондратка, намаялась я с мыслями о тебе. Что ты там натворил?.. Смотри, как бы чего не случилось… Дуже я за тебе хвилююсь, — сказала девушка, мешая русские и украинские слова.
— За меня не бойся, — успокаивал ее Кондрат.
— Ой ли?.. А коли офицер, которого ты за ворот дернул, возьмет да начальству пожалится или в усадьбе господам расскажет?
— Никому он не расскажет и начальству не пожалуется.
— Это почему же ты так уверен?