– А ты, значит, про смерть вспоминал?
– Не-а. Я о ней не вспоминал, она обо мне вспоминала. Закрою глаза и вижу, как скала на меня летит или я на скалу, не разобрать. А потом – удар.
Он хмыкнул.
– Знаешь, сколько раз я перевернулся?
Она покачала головой – горящая сигарета в зубах Ленки мотнулась туда-сюда и оставила сверкающий росчерк на его роговице.
– Три. Полных три раза. Но сознания не потерял. Я позже его потерял, когда меня в больницу везли. А так – лежу возле тачки и слушаю, как журчит бензин. И как кровь моя вытекает. Я дышу, словно резиновый ежик, вижу свое ребро из бока торчащее и с каждым выдохом пузырь возле него вздувается и – хлоп! Надуется – и хлоп!
– Ты бухой был?
– В грязь. Догоняться ехал.
– Поперло.
– Ну, как тебе сказать…
– А как не говори – повезло!
– Повезло не потому, что жив остался, Ленка, а потому, что шанс дали другую жизнь прожить. Иначе бы я через полгода подох. Или замерз бы под забором, или опять разбился бы, или утонул бы…
– Значит, братец, у каждого свой костыль… – констатировала Изотова. – Ты – сам у себя работаешь, а я – слабая женщина – заимствую, где получается. Осторожнее!
Скала выплыла из темноты и нависла над ними. В дрожащем свете крупных, как орехи звезд, берег был не виден, но верхняя кромка обрыва все же просматривалась: звездная россыпь исчезала, провалившись в тень.
Они прошли до самой кромки прибоя, почти касаясь скалы бортом. Изотова подсвечивала фонариком, от его света по замшелым, погруженным в зеленовато-синюю воду, валунам бегали мелкие, как прусаки, крабы. Несколько раз возле лодки хлюпнуло – в бухте резвилась стая кефали.
Берег здесь тоже осыпался, но не так сильно, как в соседней бухте, где у костра, скалясь на огонь, сидел окостеневший от злобы Ельцов. От оползня подпорную стенку защищало вкрапление грязно-белого, похожего на мрамор, камня, в котором от луча фонаря, вспыхивали веселые искорки. И расщелина, уводящая по тропе наверх обнаружилась, только даже ночью было видно, что выше пяти метров по ней не подняться, ее забило камнепадом, и чудовищная сила вогнала скальные обломки в природный лаз.
– Пока все совпадает, – сказала Изотова.
– Там тоже все совпадало, – резонно заметил Губатый. – Подай-ка мне кусок ветоши, он под банкой, в рундучке. Сооружу-ка я факел, Елена Прекрасная, чтобы мы с тобой кое-что поискали. Что там было у твоей старушки про белый валун?
– Что он располагался под скальной стенкой…
– Слева или справа?
– Слева.
– Вот видишь! Матрос этот и карту рисовал, как моряк и ориентиры давал по-другому!
– Большой валун, два человеческих роста в высоту, похожий на черепаху…